Филип Дик - Пролейтесь, слезы… [litres]

– Угадайте, что у меня на первом месте в списке покупок на завтра? – улыбнулась Кэти. – Дохлые мухи. И знаете почему?

– В них много белка.

– Правильно, но не поэтому. Я покупаю мух не для себя. Каждую неделю я покупаю целый мешок дохлых мух для Билла, моей черепахи.

– Я не видел у вас черепахи.

– Она живет в моей основной квартире. Вы ведь не подумали, что я покупаю дохлых мух для себя?

– De gustribus non disputandum est, – процитировал на память Джейсон.

– Сейчас соображу… О вкусах не спорят, правильно?

– Правильно, – кивнул Джейсон. – Другими словами, если вам нравятся дохлые мухи – ешьте на здоровье.

– Билл их просто обожает. Знаете, бывают такие маленькие зеленые черепашки… не земляные черепахи, совсем другие. Вам не приходилось видеть, как они захватывают пищу, например муху, которая летает над водой? Такие маленькие и такие проворные! Представьте, только что муха преспокойно кружилась над водой, и вдруг – хлоп! Она уже внутри черепахи. – Девушка засмеялась. – Кое-чему у них можно поучиться.

– Чему, например? – поинтересовался Джейсон. – Может, тому, что откусывать надо крупные куски?

– Примерно так.

– И что же достается вам? Все или ничего?

– Я… не знаю. Хороший вопрос. Хорошо, Джека у меня нет. Хотя, может быть, он мне уже и не нужен. Прошло так много времени. Наверное, еще нужен. Но вы нужны мне больше.

– А я думал, что вы способны любить двух мужчин одновременно, – сказал Джейсон.

– Я такое сказала? – изумилась Кэти. – Я имела в виду другое. То есть это, наверное, идеальная ситуация, но в реальной жизни к ней можно только приблизиться. Вы меня понимаете? Следите за моей мыслью?

– Конечно. Я вижу, к чему вы клоните. К тому, чтобы на время бросить Джека, пока я здесь, а потом, когда меня не будет, снова к нему вернуться. Вы все время так делаете?

– Я его никогда не бросаю, – резко возразила Кэти. Они молча дошли до огромного многоквартирного дома, ощетинившегося лесом никому не нужных телевизионных антенн. Кэти порылась в сумочке, достала ключ и открыла дверь в свою комнату.

Свет горел. Посередине комнаты на складном диване лицом к ним сидел начинающий седеть человек среднего возраста в сером костюме. Крепко сбитый, безупречно одетый, идеально выбритый. Казалось, у него не было ни одного недостатка – ни пятнышка, ни прыща, ничего. Он был безукоризненно причесан, каждый волосок занимал отведенное ему место.

– Мистер Мак-Налти… – дрожащим голосом произнесла Кэти.

Здоровяк приподнялся и протянул Джейсону руку. Тот машинально протянул свою.

– Я не собираюсь с вами здороваться, – произнес здоровяк. – Я хочу посмотреть ваши документы. Те, которые она вам изготовила. Давайте их сюда.

Без слов, ибо говорить было нечего, Джейсон протянул бумажник.

– Это не твоя работа, – пробормотал Мак-Налти спустя некоторое время. – Или ты сделала чертовский прогресс.

– Этими документами я пользуюсь уже несколько лет, – сказал Джейсон.

– Неужели? – усмехнулся Мак-Налти и вернул бумажник Джейсону. – Кто ставил на него микропередатчики? Ты или Эд?

– Эд, – сказала Кэти.

– Ну и что мы имеем? – прищурился Мак-Налти, словно определяя, какой Джейсону потребуется гроб. – Мужчина сорока с лишним лет, хорошо одет, по последней моде. Дорогие ботинки, похоже, из настоящей кожи. Я правильно говорю, мистер Тавернер?

– Из телячьей кожи, – ответил Джейсон.

– Судя по документам, вы – музыкант. На каком же инструменте вы играете?

– Я пою, – сказал Джейсон.

– Спойте нам что-нибудь, – попросил Мак-Налти.

– Идите к черту, – произнес Джейсон. Ему удалось взять себя в руки. Фраза прозвучала именно так, как он хотел. Лучше не скажешь.

– Я смотрю, он у нас храбрый парень. Он знает, кто я такой?

– Да, – ответила Кэти. – Я ему говорила. Кое-что.

– Зато много рассказала о Джеке… – Повернувшись к Джейсону, Мак-Налти сказал:

– Никакого Джека не существует. Кэти думает, что он есть, но это иллюзия. Ее муж погиб три года назад в автомобильной катастрофе. В лагере он никогда не содержался.

– Джек до сих пор жив, – сказала Кэти.

– Видите? Она неплохо приспособилась к внешнему миру, за исключением одной навязчивой идеи. Она никогда от нее не избавится, без этой иллюзии нарушится равновесие ее жизни. – Здоровяк пожал плечами. – В принципе вреда от нее никакого, поэтому мы не вмешивались.

Кэти тихонько заплакала. Огромные слезы катились по щекам, капали на блузку, оставляя большие круглые следы.