Джеймс Ван Пелт - Рассказы

Они сидели молча и смотрели. Через полчаса в безлунной выси появились звезды. От пристани отчалила лодка, и след на воде заиграл биолюминесцентными огоньками.

Элизабет обнаружила, что снова плачет.

— Боже, Генри, как красиво!.. Но не об этом я мечтала! Здесь не лучше, чем на Земле!

— Это Венера. Она не должна быть лучше.

Ночь вошла в свои права. В их расписании более не значились конференции, встречи, важные звонки. Никаких проектов, требующих неусыпного контроля. В машине, рядом с Генри, Элизабет ощущала себя очень маленькой. Ныли мышцы. Она подозревала, что былой физической формы ей, увы, уже не вернуть. Тысяча лет глубокого сна давали о себе знать.

— Что теперь, Генри?.. Ты сказал, ты любил меня когда-то. Ты останешься со мной?

В темноте невозможно было угадать, повернул он голову или нет.

— Все равно ты не сделала меня таким, каким хотела видеть. Он завел бесшумный двигатель. Вспыхнули светодиоды приборной панели, освещая его руки на руле.

— Время изменений для меня истекло, Генри.

Он повел машину назад, по долгой дороге среди холмов, огибая озеро. Ехали молча. Ни один не знал, что еще сказать другому.

Видеостена не протянула и двух циклов сна. Когда Меган впервые проснулась (через сотню лет после начала четырехтысячелетнего путешествия к Зета Ретикула), она махнула рукой в сторону сенсора, и перед ней появился пейзаж Хрустальной реки. Листья ясеня трепетали от легкого ветерка, которого она не чувствовала. Сама река пересекала экран, появляясь меж деревьев, прыгая по камням, смеясь и шипя в громкоговорители, прежде чем иссякнуть у самого пола внизу картинки. На правом берегу на сером граните стояла генераторная будка, оставшаяся от шахты девятнадцатого века. Высокий желоб для воды спускался от домика по скалистому берегу в заводь. Девушка сделала снимок во время последнего похода, перед началом подготовки к полету. В комнате каждого члена команды был дисплей, но лишь у нее он все время показывал одну и ту же картину. Меган присоединялась к команде на двухнедельный рабочий период, затем возвращалась в кровать для долгого сна.

Но когда она проснулась во второй раз, через двести лет после того, как корабль покинул земную орбиту, лист металла оставался тусклым и пустым. Меган сидела на краю койки, опустошенная, зная, что свинцовые конечности — результат столетнего сна, но предпочитая думать, будто это вызвано печалью. Горы нет. Реки нет. Деревянной будки, стоящей под ясенем, — нет. Она вызвала Тига, командира расчета.

Пока тот не пришел, Меган достала из-под кровати коробку, в которой хранила сувенир с Земли — шахтерский подсвечник, с острием на конце, медной ручкой и железным кольцом для свечи. Она нашла его в яме у генераторной будки после того, как сделала снимок. Подсвечник был приятно тяжелым и сбалансированным. Девушка счистила ржавчину, и металл засиял, но на некогда гладкой поверхности остались рытвины. Меган нравилось ощущать пальцами его шероховатости.

Проверив соединения, Тиг сказал:

— Эта экспедиция от начала и до конца — эксперимент. — Он открыл бокс с панелью ручного управления дисплеем, которая располагалась внизу стены. — Единственный способ выяснить, как время воздействует на технику, — наблюдать за ней в течение долгого времени, чем мы, собственно, и занимаемся. — Тиг захлопнул крышку. — По-настоящему важно на протяжении всего пути поддерживать функционирование лишь систем жизнеобеспечения, навигации и силовых установок. Ты обеспечиваешь бесперебойную работу гидропоники. Я чиню технику. Команда обслуживает электростанцию. Раз в двадцать пять лет просыпается одна из четырех команд, но у нас нет времени на починку предметов роскоши вроде твоей видеостены. Мы — своего рода сторожа. — Он провел рукой по тусклой поверхности. — Корабль уже старый, а путь еще очень, очень неблизкий.

— Нам тоже нужно функционировать. Нам, людям.

— Ну да. — Он потер подбородок, глядя на лежащий на ее коленях подсвечник. — Интересная вещь. Ручка отвинчивается?

Меган покрутила ее.

— Похоже, заклинило.

— Можем открыть в мастерской.

Она покачала головой.

Когда Тиг ушел, Меган попыталась вспомнить, как выглядит и звучит река. Пока видеостена работала, она чувствовала ветерок на лице и запах воды, бегущей по камням. Меган представляла даже неровности земли, скользкие мокрые скалы, сладкий аромат встревоженных листьев. Закрыв глаза, девушка попыталась воскресить воспоминание. Разве земля не была немного скользкой из-за гравия? Разве над головой не кружилась ворона? Когда Меган была маленькой, умерла ее мать. Месяц спустя она не могла вспомнить мамино лицо. Лишь покопавшись в альбомах, Меган удалось снова почувствовать, какой та была. Теперь было совсем так же, но вспомнить она не могла Землю. Металлические стены, синтетическое напольное покрытие, постоянный шум вентиляции словно были всегда, а Земля постепенно ускользала в небытие.