Грег Иган - Рассказы [компиляция]

Я записался в спортивный клуб, полный народа, проводившего три часа в неделю, не делая ничего, кроме стрельбы по движущимся мишеням, изображавшим людей. Развлекательное времяпровождение, безобидное, как фехтование; я научился говорить это с невозмутимым видом.

Анонимная покупка боеприпасов у членов клуба была незаконной; пули, испарявшиеся при ударе, не оставляли баллистических доказательств, связывающих их с конкретным оружием. Я просмотрел судебные записи; обычный приговор за владение такими вещами был пятьсот долларов штрафа. Глушитель тоже был незаконным, наказание за владение им — таким же.

Я обдумывал это каждую ночь. И каждую ночь приходил к одному и тому же выводу: несмотря на свою тщательную подготовку, я не собирался никого убивать. Одна часть меня хотела этого, другая — нет, но я очень хорошо знал, какая была сильнее. Я провёл бы остаток жизни, мечтая об этом, прекрасно зная, что никакое количество ненависти, скорби или отчаяния никогда не заставят меня действовать против своей природы.

Я развернул упаковку. Я ожидал броского насмешливого культуриста, вытаскивающего автомат, но упаковка была невзрачной, однотонно-серой, без маркировок, только код товара и название торговой фирмы — «Механический сад».

Я заказывал это через онлайн-каталог, за наличные через общественный терминал, а получателем указал Марка Карвера в филиале Магазина имплантов, в Четсвуде, далеко от моего дома. Всё это было параноидальным бредом, поскольку имплант был легальным, и всё это было вполне разумно, потому, что покупая это, я чувствовал себя гораздо больше встревоженным и виноватым, чем из-за покупки оружия и боеприпасов.

Описание в каталоге начиналось с заявления — Жизнь ничего не стоит! Дальше шло несколько строк болтовни в том же духе: Люди — это мясо. Они ничто, они бесполезны . Впрочем, точные слова не имели значения; они были частью самого импланта. Он не стал бы ни голосом в моей голове, твердившем какую-то нескладную ерунду, которую я мог не принимать всерьёз или игнорировать; ни моральным законом, от которого можно уклониться, придравшись к словам. Импланты-аксиоматики были выполнены с учётом анализа настоящих нейронных структур мозга реальных людей, они не основывались на словесном выражении аксиом. Так что, преимущество будет иметь дух, а не буква закона.

Я открыл коробку. Там была брошюрка с инструкцией на семнадцати языках. Программатор. Пара пинцетов. Аппликатор. И сам имплант, упакованный в пузырчатый пластик, маркированный, как стерильный, если не вскрыта упаковка. Он был похож на маленький камешек.

Я никогда не пользовался имплантами раньше, но тысячу раз видел по головизору, как это делали. Помещаете его в программатор, активируете, указываете продолжительность активности. Аппликатор был исключительно для новичков, искушённые знатоки помещали имплант на кончик мизинца и изящно отправляли его в ноздрю, любую, на выбор.

Имплант проникал в мозг, выпускал рой наномашин для исследования, и устанавливал связи с основными нейронными системами, а потом на заданное время — примерно, от часа до бесконечности — переходил в активный режим, выполняя своё предназначение, каким бы оно не было. Множественный оргазм в левом колене. Сделать так, чтобы синий цвет имел давно забытый вкус материнского молока. Или запись данных в память: «Я добьюсь успеха», «Я счастлив на работе», «Жизнь после смерти существует», «В Бельзене никто не умирал», «Четыре ноги — хорошо, две — плохо»…

Я собрал все обратно в коробку, положил его в ящик, взял три таблетки снотворного, и лег спать.

Возможно, это из-за лени. Я всегда был склонен выбирать возможности, избавлявшие меня от будущего столкновения с теми же проблемами; казалось бессмысленным проходить несколько раз через те же муки совести. Не воспользоваться имплантом — означало бы подтвердить этот выбор, день за днём, на протяжении всей моей жизни.

Или, может я никогда по-настоящему не верил, что эта нелепая игрушка сработает. Может, я надеялся доказать, что мои убеждения, в отличие от других людей, были запечатлены на какой-то метафизической скрижали, парившей в духовном измерении, недостижимой для обычных механизмов.

Или, возможно, я просто хотел внутренне оправдать то, что собирался убить Андерсона, хотя всё еще верил, что настоящий я никогда бы этого не сделал.

По крайней мере я уверен в одном. Я не делал это для Эми.