Виктор Каика - Рекурсия

Да, ты прав, уже сейчас я могу заходить на свой домашний компьютер, но во-первых, только с мобильника, подпольно и ненадолго, а во-вторых, допустим, я попался. Запустит тогда сисадмин сканер портов сервера и увидит, что на нём открыт единственный порт, и по номеру он вроде как игровой, а игры-то там и нету. Начнёт тестировать и обнаружит, что это изменённый порт удалённого доступа! Вот и всё, приехали. А теперь представь, что я захожу на сервер и тривиально играю, мало того, и сисадмин может зайти и присоединиться к турниру, и Билл вместе с ним – сервер рассчитан на 12 игроков. Но в отличие от меня, они игроки простые, а я когда-то для этой игры написал мутатор. Это можно назвать генной модификацией игры, – улыбнулся Саша воображаемому Юре и продолжил. – Модификация эта заключается в том, что в ней существует секретная комната, вход в которую знаю только я. А комната эта не простая…

Так, разговаривая с самим собой, Саша постепенно успокоился и, практически проваливаясь в сон, в тот момент, когда мысли незаметно переползают из фазы воспоминаний в фазу мечты, то ли уже во сне, то ли ещё наяву, то ли представил, то ли увидел, как к нему в его виртуальную комнату вошла жена и сказала: милый, пора спать…

Несмотря на то, что уснул Саша поздно, утром он чувствовал себя великолепно. Придя в лабораторию, первым делом он включил компьютер, и когда операционная система загрузилась, зашёл в базу данных геномов растений. Естественно, доступ ему предоставили минимальный, но для его работы пока что достаточный – «только для чтения», в переводе на русский гласила надпись. Набрав в строке поиска ставшее недавно известным ему слово wheat, скопировал на свой компьютер ДНК пшеницы, над модификацией которой трудилась лаборатория. Затем ввёл ещё одно новое для него слово – dill, и такая же участь постигла геном укропа. Саша мечтательно улыбнулся, взял мобильник и позаботился о возможности приёма файлов с компьютера, активировав на смартфоне FTP сервер. Таким образом он был полностью готов повторить вчерашний сеанс связи. Оставалось только дождаться, когда Билл снова на время покинет свой кабинет и выйдет из здания лаборатории. В ожидании этого события, Александр запустил англо-русский словарь и разговорник, которые он установил на мобильник ещё дома, готовясь к путешествию по Америке, и занялся английским языком – принялся заучивать новую порцию из десяти американских слов. Он их негромко произносил и усердно пытался запомнить, причём не только сами слова, но и полезные словосочетания и несложные предложения, в которых они употреблялись для выражения мысли.

Вообще, надо сказать, что и условия, и среда, в которых оказался Александр, для изучения языка были идеальными. Днём кругом слышалась только английская речь, а по вечерам он включал телевизор и смотрел передачи на английском языке. Поначалу все происходящие вокруг него разговоры напоминали один непрерывный поток из голосов, различавшихся лишь амплитудой, тембровой и эмоциональной окраской. Потом, постепенно, из этого потока стали вычленяться и улавливаться на слух некоторые константы – постоянные сочетания звуков, которые произносились чаще всего. Через некоторое время Саша стал различать их как отдельные слова, и они ненавязчиво, как-то сами собой, постепенно запоминались. Он их переводил, и они превращались в вербальные образы.

Планируя процесс освоения языка, Саша рассуждал так: словарный запас пятилетнего ребёнка составляет примерно 3 тысячи слов. У семилетнего же ребёнка он всего лишь на 15 процентов больше. Однако при этом разница в мыслительных способностях у детей этих возрастов более чем очевидна. Следовательно, словарный запас в 3 тысячи слов – это примерно тот порог, с которого качество выражения мысли уже больше начинает зависеть не от количества запомненных слов, а от количества сформировавшихся связей между ними, то есть от числа и размера предложений, которые тот или иной разум способен из них составить. А это значит, что взрослому человеку для общения на бытовом уровне, словарного запаса в три тысячи слов вполне достаточно. Исходя из этого, полагал, что запоминая по десять новых слов ежедневно, через десять месяцев он сможет как минимум понимать окружающих его людей. По сути дела, это и был тот ближайший срок, который Саша себе наметил, чтобы выбраться из заточения.

Методику же освоения языка, основанную на изучении грамматики, считал не просто неправильной, а крайне вредной, отбивающей у обучаемого всякую охоту к этому процессу – ведь в реальности, думал он, ни один семилетний ребёнок не владеет знаниями этой науки, но при этом уже прекрасно всех понимает и изъясняется. В окружающей человека разговорной среде предостаточно носителей языка, чтобы научиться правильной постановке речи и понять, как следует произносить слова и строить предложения. А грамматика – это всего лишь наука, да, наука о языке, но никак не сам язык. Хотя, конечно, изначальное понимание того, что одно слово является именем существительным, а другое глаголом, удобно, но ведь это образованному человеку и без того известно.