Артур Порджес - Рассказы [компиляция]

— Все дело в избытке сахара в крови, — произнес он, убедившись, что неплохо сыграл на публику.

— Кажется, вас не очень волнует, что погиб ребенок, — обратился к нему я, с трудом, сдерживая желание двинуть изо всех сил по его изумительным коронкам.

— Ну как! Я, понятно, сожалею, — ответил он скорбным тоном. — Так я ж не виноват. Мальчишка ни того ни с сего погнался за этой придурковатой собакой.

— Это вас не оправдывает, — выпалил Эйдер. — Не будь вы накачаны и если бы не давили на газ, вы вполне успели бы остановить машину. Ребенок был сбит на перекрестке.

— Если я и ехал с превышением, — принялся объяснять Уитман, — так это все из-за комы. Я вообще отключился на мгновение и, должно быть, нажал на газ.

— Позаботься хотя бы о том, чтобы он за руль никогда не садился, — напомнил я Эйдеру.

— Ладно, — устало отозвался тот. — Родителям мальчика от этого не легче, Ты, сынок, и половины пока не знаешь. Давай-ка выберемся отсюда. Об остальном похлопочут Бриггс и Гербер.

— Погоди, — сказал я. — А про нее забыли?

Эйдер вздрогнул:

— Ты прав. Я уже совсем чокнулся.

Мы взглянули в ее сторону. Она все еще была на коленях, но теперь обеими руками прижимала к груди собачонку и раскачивалась из стороны в сторону. Из ее горла вырывался низкий горький стон; несчастное маленькое животное, прижимаясь к человеку, пронзительно и жалобно скулило, вторя.

— Послушай, — сказал мне Эйдер. — Ты и Бриггс сажайте ее в нашу машину и везите домой. Сообщите мужу, вызовите врача.

Я не стал возражать. Мне с трудом удалось поднять ее на ноги и довести до полицейской машины. Рядом сел Бриггс, и мы тронулись. Издаваемый ею стон становился все громче, и тут она разразилась душераздирающими рыданиями. Само по себе это было к лучшему, хотя и несколько пугало своей несдержанностью.

У меня не было ни одного живого пациента уже лет десять. Я работаю исключительно с трупами. И тем не менее я всегда ношу с собой саквояж на первый случай. Сейчас он оказался как нельзя кстати. Пришлось повозиться, пока мне удалось дать ей успокоительное. Я не забуду той поездки: женщина, ее изысканное платье, перепачканное в уличной грязи, аккуратный грим на лице и безумная гримаса отчаяния… Да еще этот жалкий щенок, его безостановочный скулеж, временами доходивший до визга…

Она дважды отталкивала меня и пыталась выпрыгнуть из машины.

— Пустите меня! — кричала она. — Куда они отвезли Дерри? Пустите меня! Пустите!

В конце концов мы привезли ее домой и позвонили мужу, профессору колледжа. По дороге он заехал за семейным врачом, и только тогда я смог оставить свой пост. На обратном пути Бриггс высадил меня у госпиталя, где уже успело поднакопиться дел. Но работа не отвлекла меня: случившееся никак не шло из головы. Интересно, неужели доктора так и не могут привыкнуть к подобным вещам? Я, как никогда, теперь понимал преимущество того, что полностью отказался от лечебной практики. Равнодушным при этом оставаться попросту невозможно. На протяжении нескольких последующих дней я всякий раз вздрагивал, вспоминая о той женщине, о постигшем ее горе.

Прошло еще немного времени, и Эйдер поведал мне невеселую историю человека по имени Гордон Вэнс Уитман Третий. Это был плейбой среди «тех, кому за пятьдесят», причем количество миллионов в его бюджете в цифровом исчислении почти соответствовало его возрасту. Одновременно он был знаменит огромным числом судебных тяжб, связанных с его именем. Причем в молодости он был не намного лучше. Но самым поразительным в его биографии был факт предвидения, которым обладал его отец, старый хитрый разбойник предыдущего поколения — планка морали для Уитмана Второго была установлена еще ниже, нежели это бывает в наши дни. Он вложил наследство Гордона в создание «вечного» треста, и теперь сынок мог всласть пользоваться доходами, не прикасаясь к основной сумме. Подобные трюки, охраняющие неправые деньги безответственных лиц вроде Гордона, запрещены законом в большинстве штатов, но — увы! — не в моем. А доходы были баснословными, и ни одна, пусть даже самая малая, часть этих денег не могла уйти на сторону или пропасть бесследно. Все уловки, известные современному закону, были пущены в ход ради достижения этой цели.

Уитман, как это водится в таких случаях, поочередно заключал браки с несколькими шоу-девицами, и каждая при разводе уносила с собой по жирному куску от его заранее распределенных дивидендов. Многочисленные обвинения юридического свойства предписывали ему уплату штрафов, общая сумма которых составляла уже не один миллион, но взыскать их с ответчика было совершенно невозможно благодаря прошлым махинациям Уитмана-старшего, покойника.