Максим Далин - Квест

— Бесполезно, — тихо, печально сказала мраморная венера.

Человеческий голос меня потряс, я уже не ожидал его услышать. Посмотрев на статую, я поразился ещё тяжелее: мраморная дева оказалась точной копией мёртвой, пожираемой гарпиями. Она с отвращением и ужасом наблюдала за отвратительной трапезой монстров, и по её белому каменному лицу текли настоящие слёзы

— Ты — это… живой игрок? — спросил я, запинаясь. — За что ж тебя так?

— Да, живой, — вздохнула статуя. — Мне не пройти этот уровень. Их бесполезно бить, от них можно только убежать, а я окаменела.

— Но почему?!

— Ты ведь слышишь, что они говорят? — спросила статуя, кивком указав на гарпий, снова принявшихся за мертвечину. — Кажется, я останусь в камне, пока не дослушаю до конца.

— Нет, не слышу, — я подошёл ближе, но в клёкоте и злобном бормотании гарпий всё равно ничего не разобрал. По-моему, гарпии вообще не могли говорить членораздельно, а может, я не понимал их языка. — Послушай, ты ведь можешь двигаться. Что ж ты тут стоишь?

Статуя поправила мраморной рукой выбившийся каменный локон.

— Я не могу их не слушать, — призналась она с досадой. — Если бы мне удалось не слушать, бросить — я бы, наверное, смогла уйти. Но я слушаю и думаю, что всё это — злобная неправда. Я напишу об этом.

— Где напишешь? — я снова перестал понимать происходящее.

— Как где? — в тоне статуи мелькнул отзвук удивления. — В жужке, в твиттере, вконтактике, ещё где-нибудь — всюду. Я дослушаю до конца, продумаю, сделаю выводы — и выведу этих гадин на чистую воду. Как следует.

— Так ведь тебе же надо идти, — напомнил я. У меня постепенно появлялись какие-то проблески понимания. — Ну, за белым кроликом. Маркиз Новолуния, там. Фляга. Квест. Как же?

— Это только игра, — отмахнулась статуя. — А твари — настоящие, всерьёз. И я должна доказать, что не уродина, не дура и не бездарность, что бы они ни плели.

— Почему «всерьёз»? — возразил я. Мне уже не пахло растерзанной мертвечиной, зато мерещился восторженный рёв трибун, на которых расположились кукловоды. — Ты же сама видишь: они иллюзорные. И твоё окаменение — тоже иллюзия. Ты можешь слезть с этого пьедестала и пойти, это всё — игра…

— Это не игра! — выкрикнула статуя. — Это по-настоящему! Это уже Сеть, я знаю кое-кого, кто играет за этих гарпий. И я им ещё покажу, я их самих так размотаю, гадюк…

— Послушай, ты ведь проигрываешь… — начал было я, но статуя яростно мотнула головой и мрачно уставилась на гарпий, долбящих клювами лицо мертвеца. Она слушала их — или собственные мысли. Рассказывать ей про кукловодов и развивать идеи о смысле игры показалось бесполезным.

Ну что тут будешь делать! Я повернулся и пошёл прочь. Из статуи не вышло Беатриче.

Гарпии даже не взглянули в мою сторону.

Я поднялся по второй лестнице, ведущей в новый коридор. Шёл и думал, что, по всей вероятности, гарпии — не мой противник. А кто — мой, ребята?

Коридор завилял синусоидой. Неуютно, когда непонятно, что ждёт тебя за поворотом — и я держал топор наготове, чувствуя себя круглым идиотом. Смотрел я вперёд, а не под ноги — поэтому наступил на упругое-шевелящееся, а уже потом рассмотрел его.

Оказалось — кусок анонимуса. Я не сумел определить, какая именно часть его тела — но эту розовую извивающуюся резину тяжело не узнать.

Я отшвырнул дёргающуюся псевдоплоть ногой, досадливо подумав, что ошмётки поверженных мобов должны бы исчезать — а за поворотом оказались ещё обрубки. Весь пол был усыпан кусками виртуальных зомбаков; теперь я мог опознать ноги-руки, куски голов, ещё какие-то содрогающиеся запчасти… Кто-то основательно порезвился здесь.

Какой-то более энергичный игрок, чем я, а тем более — чем мраморная дева.

Я прислушался, ожидая услышать злобное хихиканье анонимусов — но манекеноборец, видимо, порешил всех. Мне померещились дробные шажки младенца — но их неожиданно заглушил топот тяжёлого мужика, или даже некрупного жеребца.

И такое дыхание, будто пыхтел носорог.

Топот приближался — и я отступил, прижавшись к стене: он пёр, как локомотив, я хотел рассмотреть такое диво, прежде чем разговаривать или драться.

Он вынесся из-за очередного поворота, занеся над головой чудовищный анимешный меч минимум полутораметровой длины. Зрелище завораживало: терминатор шварценеггерского вида, снабжённый кривыми бычьими рогами, металлическими, но растущими прямо из кубического черепа, закованный в декоративную броню а'ля картинки Вальехо. Я вспомнил бронелифчики фэнтезийных амазонок — мужской вариант мог называться бронетрусами.