Александр Спиридонов - Пленник Калугулы

— Да мне уж пора возвращаться. Хватит, нагулялся. Дело надо делать.

— Ну, ну… Бендер тебе что сказал? Свернуть в сторону и родина тебя не забудет.

Алекс промолчал. Действительно, накануне они решили узнать у оракула, какие перспективы относительно возвращения Спиро в Ханадырь. Вести оттуда доходили тревожные: невыплата зарплаты, забастовки, отсутствие авиатоплива. То, что выдал оракул, позабавило Вика — на карточках значилось: «Надо свернуть в сторону» и «Россия вас не забудет».

— Тебе же ясным языком говорят, надо ехать. Ехать, Шура, в Киев, как говаривал старик Паниковский…

— Только после того, как здесь, в Калугуле, создастся группа поддержки «Умки». Вот если бы Лоуренса уболтать… От тебя проку мало — всего две главы.

— Кто о чем, а вшивый о бане. Да не лежит у меня душа к твоей саге о Форсайтах! А с Аленом, думаю, общий язык найдем. Мне такие люди симпатичны. Тем более что он пишет телесценарий, а я режиссер как-никак.

Жилище Лоуренса располагалось недалеко от автовокзала, над крышами близлежащих домов нависал шпиль собора. Уже подойдя к самой двери подъезда, они столкнулись со странным гражданином в брезентовом плаще и разбитых сапогах. На плече у него болталась сумка, взгляд был диковатый. Некоторое время он смотрел на остановившихся приятелей, потом громко шмыгнул носом и отвалил в сторону.

— Почтальон Печкин какой-то, — сказал Вик, захлопнув загудевшую металлом дверь. После звонка в квартиру на пятом этаже на пороге возник Ален. Его могучая шевелюра стояла дыбом, переносицу рассекала суровая складка. При виде Спиро лицо писателя слегка разгладилось.

— А, проходи…

— Я с приятелем, знакомься.

Переложив из правой руки мундштук с сигаретой, Лоуренс поздоровался и произнес:

— С этими выборами с ума посходили. Представь, вваливается эта скотина и начинает мне задвигать про колунистов. Мало того, что краснопузый, так еще и пьян в стельку. Понабирают всякую шваль и агитацию разводят!

— Или контрагитацию, — заметил Вик, проходя вслед за Алексом и размещаясь на диване.

— Тоже возможно… Значит, в Мозгву едешь?

— Думаю последовать твоему совету, попробую сдать рукопись в издательство. До автобуса есть пару часов, решили зайти.

Войт хмыкнул. Он листал книгу и рассматривал рисунки различных систем пистолетов и револьверов.

— Эх, кабы мне сапоги…

Алекс взглянул на часы.

— Мы тут захватили по дороге, не возражаешь?

— Какие могут быть возражения? Естественно, нет. Правда, закуски тоже…

Спиро извлек из пакета пару сырков. Войт захлопнул книгу.

— Заодно и познакомимся.

Знакомство состоялось. Вик рассказал несколько историй, происшедших с ним в старательской артели. Время пролетело незаметно.

…Подходя к зданию автовокзала, Вик произнес:

— Интересный мужик Ален, кого же он мне напоминает?.. Повертел головой и, обратив взор в заплеванный асфальт, добавил: — Вспомнил. Ляписа Трубецкого из фильма. Я думаю, мы с ним споемся. Не задерживайся там, в Мозгве.

Оракул возвестил: «Витязям асфальт ни к чему». Очень обнадеживающе!

Вход в редакцию журнала «Чудеса в решете» был найден Алексом в доме на тихой улице Пегий Ровик. Разговаривающий по телефону сотрудник показал пальцем на дверь в глубине коридора. До слуха Алекса донеслись слова: «Бархатный сезон».

Кажется, дела у журнала идут неплохо, стены покрыты пенообоями, жироремонт, жиромебель…

Набираясь духу, Алекс постоял у окна в курительной комнате и сделал несколько затяжек «Блэкмора». Курить не особенно хотелось, дым казался едким и противным.

Внутренний голос говорил что-то о мизерных шансах. Столичные редакции — это все-таки иной уровень, нежели в провинции. В Калугуле ему удалось заинтересовать проектом журналиста из газеты «Вестимо» и там вышла небольшая заметка «Умка» ищет друзей», с сильным экологическим креном. Видимо, для маскировки. «Чем можно было бы взять здесь? — раздумывал Алекс, — народ бывалый, лаптями-снегоступами не удивишь…».

Окна редакции выходили на внутренний двор, где по кругу спортивной площадки носился стриженый физкультурник в голубых трусиках и мягких туфлях, тренируясь в беге. Еще не загоревшие белые ноги его мелькали между деревьями. «С севера, наверное, приехал гражданин». В курилку вошли двое, оживленно жестикулируя.

— А я не поеду в августе. Запишите меня на июнь. В августе малярия.

Алекс потушил папиросу и решительно двинулся в коридор к кабинету редактора. Оказалось, что редактор болен и его замещает пухлый господин в безрукавке цвета хаки. Полные щеки цвета лососиного мяса были прекрасны. Глаза смотрели почти мудро. «Золотой Умка» на зама не произвел никакого впечатления. Взвесив в руке зеленую тетрадь, он вернул ее Алексу.