Андрей Ливадный - Беглец [СИ, litres с оптимизированной обложкой]

«Нет, спасибо. Справлюсь сам».

Переговорив с андроидом и узнав последние новости, Иван бегло просмотрел информацию по имплантированному ему метаболическому корректору.

Отличный девайс. Последняя разработка «Генезиса». Изначально проектировался для тех, кто работает в границах промышленного тумана, на случай аварийных ситуаций, когда у человека нарушена герметичность экипировки. Жаль, что таких устройств (судя по составленному Дейвидом перечню) в наличии всего десяток. Но, может быть, на борту «Беглеца» отыщем еще? Ведь разработанная Хлоей генетическая терапия все еще требует проверок, да и подойдет далеко не каждому…

Иван отключил медицинский модуль, встал, умылся, нашел приготовленную для него одежду.

Времени мало, а сделать предстоит многое.

Последний реактор «Беглеца» угасает. Нужно найти способ добраться до силовых отсеков.

Стожаров прекрасно понимал: ему не справиться в одиночку. Значит надо отыскать тех, кто хорошо разбирается в системах колониального транспорта и способен их восстановить, если это вообще возможно.

Завтракая, он загрузил списки экипажа, включил поиск.

Вскоре перед мысленным взором высветилась строка сообщения:

Ганс Гервет. Криокапсула № 56823. Текущий статус – неизвестно. Связь с криогенным залом потеряна.

…

Иван прекрасно представлял, что именно произойдет через двадцать девять дней.

Большинство криогенных камер перейдет в режим экстренного пробуждения. Многие дадут сбой и тела колонистов подвергнутся воздействию критически низких температур, а те, кто выживут, окажутся запертыми в разрушенных, лишенных энергии отсеках, без средств к существованию.

Позавтракав, он пошел к шлюзу.

Прежде всего Стожаров хотел выяснить предел своих восстановленных способностей. Без удаленных манипуляций с кибернетическими системами шансы найти Гервета и заново наладить бортовую сеть «Беглеца» ничтожны.

Снаружи шел дождь. Где-то наверху шквалистый ветер трепал верхушки папоротников, но тут, в сумеречной глубине первобытных джунглей царила предрассветная тишина.

Иван поднялся по склону холма, нашел удобную площадку и запустил пять малых разведывательных зондов. Контроль над ними покажет, каковы его реальные возможности.

Перед мысленным взором возникло гибридное изображение, а затем он полностью погрузился в цифровую среду восприятия, получая данные от аппаратов разведки, – они включили струйные движители, постепенно удаляясь от берега.

Ивану казалось, что его рассудок, приняв некую эфемерную форму, отделился от тела и скользит над трясинами.

На небольшом островке белели начисто обглоданные кости ящера, еще сохранившие форму скелета. У берега вязко пузырилась топь. С широких листьев растений то и дело сбегали звонкие скоротечные водопады. Отягченные влагой соцветия полнились нектаром, вокруг роились насекомые, а за ними, маскируясь под плавающими на поверхности ветками, пристально наблюдали земноводные: их липкие языки, способные ударить на несколько метров, то и дело выхватывали добычу.

Тонкий запах нейротоксина, смешанный с цветочными ароматами, заставлял датчики экипировки нервно попискивать. Автоматически подгружались составленные Хлоей описания, позволяя понять: где-то поблизости затаился паук-нейропряд. Эти твари успешно охотились на рептилий, они ткали не паутину, но сеть запахов, – одни флюиды служили приманкой, другие убивали.

На длинном, слегка раскачивающемся, клонящемся к топи побеге замер проволочник. Ксеноморф, внешне неотличимый от стебля растения, как правило пронзал своих жертв тонкими, но прочными, как сталь усиками.

Жизнь кишела повсюду, и большинство ее проявлений были враждебны, смертельны для человека.

Благодаря зондам мысленный взгляд Ивана без труда проникал в глубины тенистых чащоб.

Среди болот попадались редкие каменистые островки, – именно они могут стать основой выживания для будущих поколений.

По мнению Стожарова «Беглец» совершил посадку в крайне неудачном регионе. Порою рационализм машин чрезмерен и неуместен, но события уже не отмотаешь вспять. Приходится принимать сложившуюся ситуацию.

Чуждая биосфера…

Еще недавно Иван и помыслить не мог, что другая планета станет вовсе не «землей обетованной», – она обернется сущим адом. Как и многие, он наивно полагал: нет ничего хуже, чем токсичный промышленный туман, ядовитые свалки отходов или мертвые продуваемые шквалистыми ветрами радиоактивные пустоши, – след локальных войн и непримиримого противостояния корпораций.