Роберт Вегнер - Все дети Барби

— Может, и страницу назовешь?

— Четырнадцатая. Так как, доктор? Я — человек?

Он кивнул:

— Полагаю, что да. Но я все еще не понимаю, кто ты такая.

Она улыбнулась шире, так, что по спине у него мурашки поползли. Это была гримаса безумца, маска того, кто стоит в шаге от нервного срыва.

— А я думала, что вы мне скажете, кто я такая, доктор Денавер. Я надеялась, что вы мне скажете, кто я, и уверите меня, что я не та, кем, надеюсь, не являюсь.

— То есть?

— Сном, мечтой, фрагментом распадающейся личности, безумием, точечной аберрацией системы. Иллюзией.

— Не понимаю.

— Есть ли у Ямады намерение отрезать мою мать от Сети?

— Ты имеешь в виду Барбару Ландор?

Она кивнула.

— Почему ты называешь ее матерью?

— Потому что она ею является, доктор. Родила меня в муках, как и большинство женщин, а потом прижала к груди и обещала всегда обо мне заботиться. Такое обещание действует в обе стороны, и теперь я забочусь о ней.

— Но…

Его прервала открывшаяся дверь.

— Ани! Ани! Нат упала на скалы!

В комнату ворвалась маленькая девочка не старше шести лет в потрепанном платье. Ани вскочила, готовая бежать, моментально позабыв о Шэне.

— Где?!

— На зеленом пляже. Уже сюда идет.

Ани остановилась на половине дороги к двери.

— Как это: идет?

— Ну… колено себе разбила, но хромает. Хромык, хромык, хро… мык…

Малышка замолчала, увидев выражение лица сестры.

— Беа, тогда почему ты говоришь, что она упала? А я тоже хороша: вместо того, чтобы разобраться, готова мчаться сломя голову, — она выглянула за дверь. — Ну входи, сейчас я тебя перевяжу.

Вошла еще одна девочка. По крайней мере, Шэн решил по разговору, что это девочка, потому что одета она была как мальчик: с короткими волосами и лицом уличного босяка выглядела очередным воплощением Гека Финна. На вид Денавер дал бы ей лет десять. Ани подошла, наклонилась над разодранными на правом колене штанами.

— Ну-у… это наверняка болит. Вся кожа содрана. Сядь за стол, сейчас принесу воду, чтобы промыть.

Пострадавшая, прихрамывая, подошла к лавке и села, бросая на Шэна косые взгляды. Самая маленькая из девочек подошла к ней на цыпочках и театральным шепотом заявила:

— У тебя кровь идет.

Шэн хорошо видел порванную штанину и красное пятно, пропитывающее материю.

— Может, я помогу? — он встал и подошел к Нат. — Я врач.

— Но лечите головы, а не колени, — заявила Беа.

— В коленях разбираюсь тоже, — пробормотал он, присаживаясь возле Нат. — Больно?

— Немного, — она не сводила взгляда с его лица, и ему казалось, что два зеленых фонаря прожигают ему дыру во лбу.

Он подвернул штанину и тихонько присвистнул.

— Ну и ну. Должно быть, ты упала с высоты. Согни ногу. Потихоньку. Хорошо. Больно?

«Виртуал, — снова застучало у него под черепом. — Ты в виртуале. Эта рана — всего лишь симуляция. Немного цифровой памяти и чуток вычислительных мощностей. Всего лишь информация». Он поднял взгляд и встретился глазами с Нат. Зрачки у нее были словно острия иголок, а на побледневшем лбу выступил пот. Под кожей играли желваки. Он снова взглянул на рану. Кровь, когда шевелила ногой, начинала течь сильнее.

— У вас всех трехбуквенные имена? — спросил.

— Н… нет. Ани это… Анн-Мари. Беа… ох… Беа… триче и Натали. Эй!

Ему пришлось изо всех сил удержать ее ногу, чтобы не вырвалась из хватки.

— Ты Натали, верно?

— Верно… ой…

— Это Ваэль посокращал нам имена, доктор, — Анн-Мари выросла у него за спиной с миской горячей воды и бинтами. — И мы как-то привыкли. Как рана?

— Ободрана кожа, рана, кровотечение. Но это мелочи. Больше меня беспокоит вот это, — он начал аккуратно сгибать ногу.

— Ой… ой-ой!

— Именно. Может быть повреждена суставная сумка.

«Виртуал, — снова отозвался голос в его голове. — Ты в искусственной среде. Тут нет суставных сумок, костей и крови. Есть только их симуляции, то, что можно исправить в долю секунды.

А тогда почему ребенок дергается каждый раз, когда шевелишь ее ногой? Конструкт?»

— То есть, нужны лубки, — Ани поставила миску на пол и принялась промывать рану. Нат стиснула зубы, но молчала.

— И часто такое с ней?

— Слишком часто, — старшая девочка показала несколько шрамов на ноге сестры. — Мама говорит, что ей бы родиться мальчиком.

— Она была бы идеальным мальчишкой, — проворчал Шэн.

Ему показалось, что больная покраснела. Маловато, чтобы понять, в чем дело.

— Я вижу, у тебя есть бинты для такого случая, — заметил Денавер.