Виктор Песиголовец - Тайна илистой реки

— Что-то ваше выступление, Василий Александрович, уж слишком насыщено эмоциями! — с нескрываемым раздражением заметил губернатор, когда Бугаевский закончил говорить. — Паники в селе не наблюдается, компетентная комиссия активно работает и вот-вот представит свои выводы.

— Да, паники в селе пока действительно нет, но она может начаться в любой момент! — пробормотал главврач и, низко опустив седую голову, углубился в какие-то бумаги, разложенные перед ним на столе.

Когда журналисты начали задавать вопросы, Бобров не удержался — спросил у Бугаевского, не появились ли у него какие-нибудь новые предположения, касающиеся причин массового заболевания чабановцев. Тот покашлял, пошамкал тонкими губами и, наконец, со вздохом выдал:

— Скорее не предположения, а подозрения… Но давайте все-таки подождем выводов комиссии.

Вопросов у журналистов было немного, и вскоре губернатор, еще раз призвав к спокойствию, закрыл пресс-конференцию.

Звонок от бывшей супруги «достал» Боброва, когда тот входил в подъезд своей пятиэтажки.

— Вадик, нужна твоя помощь! — в голосе Юльки явственно слышались нотки отчаяния. — Костик заболел! Только что его увезла «скорая» в пятую горбольницу…

— И что с ним такого приключилось? — Вадим остановился на лестничной клетке между третьим и четвертым этажами и устало оперся спиной о перила.

— У Костика подозревают острый панкреатит! — слезливо прочирикала бывшая жена. — Ты должен позвонить, нет, лучше съездить в больницу и поговорить с главврачом! Ты же знаком с ним, я знаю…

— О чем мне говорить с главврачом? — с недоумением спросил Бобров.

— Как это о чем? — истерически взвизгнула Юлька. — О том, чтобы Костику уделили максимум внимания! Езжай немедленно!

Приказной тон экс-супруги покоробил Вадима.

— А чего это я должен беспокоиться о твоем муже? — прокричал он в телефон со злостью. —Дуй-ка ты в больницу сама и говори с врачами! Ишь, раскомандовалась!

— Вадик, милый, я умоляю тебя! — заканючила Юлька, поняв, что не стоило давить на бывшего, который всегда откликался на ее просьбы, но игнорировал приказы и распоряжения. — Помоги мне ради всего того хорошего, что было у нас с тобой за годы совместной жизни…

Бобров тяжело вздохнул, чертыхнулся.

— Ладно, сейчас поеду! — сменил он гнев на милость. И, развернувшись, пошлепал вниз по ступенькам. В конце концов, Костик и ему не чужой — восемь лет просидели за одной партой, вместе удили рыбу и пасли скот…

Главврача на месте не оказалось, и Вадим переговорил с заведующим хирургическим отделением, с которым тоже был хорошо знаком. Тот сообщил, что состояние Константина Тарана не внушает серьезных опасений, однако необходимо интенсивное медикаментозное лечение.

— Я могу поговорить с больным? — поинтересовался собкор.

Заведующий согласно кивнул.

— Таран сейчас лежит под капельницей в палате. Возьмите халат и зайдите. Я предупрежу медсестру, чтобы пустила вас. Только не задерживайтесь надолго…

Вид у Костика был неважный — щеки и лоб бледные, глаза запавшие, под ними — темные, почти черные круги, на скулах проступила желтизна. Он лежал на спине, одна рука — под головой, другая, с закатанным рукавом, — вытянута вдоль туловища. Капельницу уже унесли.

— Как ты себя чувствуешь? — Вадим присел рядом с ним на койку, мельком взглянув на двух других обитателей палаты — сухощавого старика, лежа листающего какой-то журнал, и спящего молодого мужчину.

— Нормально! — Костик скривил свои толстые губы в горькой усмешке. — Не думал и не гадал, что буду иметь проблемы с поджелудочной. Я же не алкаш какой!

— Видать съел что-то не то, — выразил предположение Бобров.

Больной слабо махнул рукой:

— Да ничего такого плохого я не ел! Блюда были — высший класс!

— Скажешь тоже — высший класс! — усмехнулся Вадим. — Для тебя что, в Днепродзержинске специально готовили? Небось, жрал что попало и где попало, как всякий командировочный…

— Да не был я ни в какой командировке! — нехотя признался Костик.

Вадим посмотрел на него с недоумением:

— А куда ты ездил? Юлька говорила, что тебя на три дня отправили в командировку на какой-то завод в Днепродзержинск…

— Помнишь Зинку Семенову? — вздохнул Костик, опуская глаза. — Ну, черненькую такую, востроносенькую?

— Она училась в одном классе с твоим младшим братом, — уточнил Бобров.

— Да, да, помнишь?

— Помню…

Больной приподнялся, оперся на локоть и, понизив голос до шепота, стал рассказывать: