Нил Барретт - Милые домашние зверюшки

— Послушай, — сказал я, — как ты думаешь, сможешь ли ты обращаться с этой штукой так, чтобы не вырубить нас обоих?

Олли неуверенно кивнул. Он взял оружие так, как будто был уверен, что оно выстрелит у него в руках.

— Конечно, мистер Дункан, но зачем нам оружие? То есть, я хочу сказать, извините, что я прошляпил этот багаж, но…

Я остановился возле лифта и уставился на него. Вдруг я понял, что бедный парень не имеет ни малейшего представления о том, что он натворил.

Ага, значит, мы с Грилом устроили жуткий переполох всего-навсего из-за пары трогательных домашних зверюшек…

— Олли, — терпеливо сказал я, — знаешь ли ты, кто такие скедзиты? Говори правду, и ничего, кроме правды! Знаешь?

Он начал было что-то лепетать, потом передумал и покачал головой.

— Я так и думал. Ну, прежде всего, не называй их «домашними животными». Для стенториан они могут быть милыми зверьками, но для нас это опасные, быстрые, плотоядные, обладающие высокой приспособляемостью маленькие чудовища. Только термин «приспособляемость» подходит примерно так же, как если бы назвать океан сырым. Скедзит на кухне спрячется в горе тарелок, и, ей-богу, ты будешь есть с него и поклянешься, что это настоящая тарелка. Скедзит в саду становится камнем, травой, кучей листьев. В твоей спальне он — подвязка, носок или галстук. И, лишь повязав галстуком шею, ты поймешь, насколько ошибся.

Видно было, что Олли всерьез ошарашен. Прежде чем произнести первое слово, он думал почти целую секунду.

— Но, мистер Дункан, если стенториане знали, что эти зверьки так опасны…

Это меня доконало. Ткнув пальцем ему в грудь, я припер Олли к стене.

— Послушай, парень, — мрачно сказал я, — именно из-за такой логики мы и попали в эту передрягу. А теперь запомни. Не нужно иметь диплом по инопланетной психологии, чтобы знать правило номер один: никогда не примеряй на себя шкуру инопланетянина. Это не срабатывает. Действия инопланетянина основаны на его собственных понятиях о разумном и правильном, а не на твоих предположениях. — Для чего, ты думаешь, у нас существует разделение на Квадранты, а каждый номер имеет отдельный вход? Не ради экономии, можешь мне поверить. Бывает, что некоторые из этих так называемых разумных цивилизованных существ смотрят друг на друга, как на редкие кулинарные деликатесы. В Свободном Городе они могут делать друг с другом все, что им заблагорассудится, но только не у нас. Так что вот тебе второе правило Дункана по инопланетной психологии: если гость звонит среди ночи и заказывает закуску, вполне возможно, что ему нужен ключ от соседнего номера. — Я перевел дыхание. — Ты понял?

Олли кивнул с ошеломленным видом, и я затолкнул его в лифт. На секунду мы зависли под потолком, но потом заработала искусственная гравитация.

В нашем деле приходится ладить с инопланетянами или, по крайней мере, мириться с теми, с кем невозможно поладить.

Вот, кстати, еще одно жизненное правило, полезное для Олли: никогда не полагайся на внешний вид. Внешнее сходство инопланетянина с человеком ничего не значит. И наоборот, комок щупалец может оказаться твоим двоюродным братом. Горон представляет собой отвратительную, шишковатую кляксу розово-коричневой протоплазмы с двенадцатью глазами и девятью отростками, и в то же время он без ума от джаза, любит поэзию, не дурак выпить и повеселиться.

С другой стороны, если не обращать внимания на волосатость и некоторое внешнее сходство с грызунами, стенторианин может сойти за человека. Но этому хладнокровному, безжалостному, кровожадному существу абсолютно неведомо сопереживание.

Я вперился взглядом в стенторианина, который открыл дверь. Он тоже уставился на меня маленькими красными глазками, широко посаженными на его розовой волосатой физиономии. Затем он увидел Олли и издал короткий визгливый смешок, показав полный рот острых желтых зубов. Он повернулся и сказал что-то на стенторианском своим товарищам, находившимся в комнате. Те чуть не лопнули со смеху.

С меня было довольно. Время уходило. Я включил диктофон и произнес:

— Согласно Уставу 12 Кодекса Галактических Стандартов я хочу воспользоваться правом говорить с вами без боязни судебного преследования в случае нанесения непреднамеренного оскорбления традициям, обычаям или моральным стандартам вашей расы.

В ответ стенторианин лишь ухмыльнулся. Я повысил голос;

— Я сказал, что мои слова нельзя рассматривать как оскорбление!

Стенторианин нахмурился. Ему это не понравилось, но он понял мои намерения.