Комарницкий Сергеевич - Всего один шаг

— Разумеется, это перестраховка. — перехватывает мой взгляд Фииа. — Крайне маловероятно, что это понадобится, но готовым нужно быть ко всему.

Аппарат повисает над полом, и младшая акушерка, Биана, лёгкими движениями рук поправляет его положение. Входной проём с шелестом перекрывает прозрачная, бледно светящаяся плёнка.

— Так, девушку в душ, затем мы. А мужчинам и животным тут делать нечего. Дезинфекция!

…

Я хожу из угла в угол, от избытка нервного перенапряжения встряхивая крыльями. Обычный ангельский жест, кстати. Двери в соседнее помещение, превращённое в родильную палату, закрыты, но запах озона доносится и сюда.

— Здравствуй, Рома.

В проёме стоит Лоа, складывая крылья, проходит внутрь, освобождая место для посадки следующего. Следующим, разумеется, влетает Фью.

— Здравствуй, Рома. — Федя не делает ни малейших попыток огреть меня крылом. Сегодня он донельзя собран и серьёзен.

— Здравствуйте… — чуть растерянно отвечаю я. Вообще-то гостям мы рады, но в такой момент…

— Самый подходящий момент, Рома. — уловив мою мысль, отвечает Лоа. — Все, кто хоть как-то может, прилетят сегодня.

— Хозяевам дома мира и процветания! — в проёме уже стоит Иуна. — Гостям, кстати, тоже.

— Присоединяюсь. — астроном Кеа тоже совершает посадку, и тут же отходит в сторону. И вовремя — вслед за ним влетает прабабушка…

— Здравствуйте… Здравствуйте… — я еле успеваю отвечать на приветствия. Гости между тем рассаживаются вдоль стен, явно собираясь ждать столько, сколько потребуется.

— Волнуешься, Рома? — говорит бабушка Иолла, наблюдая за моими терзаниями. — Ничего, всё будет хорошо. Не может не быть.

Я благодарно улыбаюсь ей.

— Сядь уже, Рома, не мелькай — обращается ко мне Федя. — От тебя сейчас требуется терпение и спокойствие.

Да, я уже чувствую общий эмоциональный фон. И я вдруг понимаю. Ведь они недаром здесь собрались, все родственники. Они мысленно поддерживают мою жену, вселяя в неё уверенность. А уверенность в успехе, как известно — половина самого успеха.

Я обвожу взглядом всех собравшихся. Все они здесь, Ирочкины родные. Мои родные, вот так вот. А с полки на меня глядят крылатые куклы, символизирующие тех родственников, кого уже нет.

"Всё правильно, Рома. Как это ребёнок может не явиться на свет, когда его все ждут?"

Чья это мысль? Неважно. Я благодарно улыбаюсь всем. Как это хорошо, когда тебя ждут…

Я чувствую-ощущаю, что чувствует и ощущает моя жена. Как же может быть иначе? Ведь мы с ней одно существо, способное ненадолго разделяться надвое.

"Ой, Рома… Ой, мама… Ой-ой-ой!"

— А-а-а!

И сразу вслед за этим раздаётся пронзительный визг, сменяемый ровным попискиванием.

"Ну вот, всё удачно. Поздравляем тебя, Иолла. Отличная девочка!"

Я чувствую, как боль и испуг сменяются в душе моей жены глубоким удивлением.

"Нет, погоди… Мама…Рома… Это что же получается — я теперь мама?"

Я всё вижу и понимаю. Я понимаю её, как никто другой, хотя бы и мама Маша. И удивление Ирочки не идёт ни в какое сравнение с моим безмерным изумлением. Это что же выходит — я теперь отец? Отец… ангела?

Охренеть…

— … Нет, муж мой, так не пойдёт. Меня всё удивляет, когда ты рассуждаешь порой, как закоренелый «совок», извини. То, что начальник тобой доволен и пока не дал нового твёрдого задания, вовсе не означает, что ты должен почивать на лаврах.

Ирочка говорит по-русски, одновременно делая три дела. Маленькое беспомощное существо, голенький головастик с крохотным рудиментарным хвостиком, усердно сосёт грудь, причмокивая. Всё никак не могу привыкнуть…

— Я тоже, Рома. — смеётся Ирочка, уловив мою мысль. — Как это так, вот была я маленькая девочка, мамина дочка. А потом бац! Я вдруг лечу. Бац! Я курсантка инопланетной миссии. Бац! Оперативный сотрудник. Бац! Особый агент и биоморф, и замужем за аборигеном, здоровенным, как башня. Бац! Бац! И вот я уже мама? Всё произошло так стремительно!

— Всё ещё только начинается. — успокаиваю я жену. — Бац! И ты бабушка. Бац! Прабабушка. Бац, бац и бац!

Она звонко хохочет, и я смеюсь. Маленькая Мауна недовольно посвистывает — аналог кряхтению человеческого малыша.

— Тише, не мешай ребёнку кушать. — осаживаю я свою жену. — Слушай, не пора титьку менять? А то дочура голодной останется…

— Не останется — смеётся жена. — Она ещё и на твою долю оставит. Хочешь?

— А можно? — с затаённой надеждой спрашиваю я. Ирочка прыскает, озорно блестя глазами.