Тимоти Зан - Звездные всадники

— Я иду к вам, — сказал капитан. — Не прекращайте попыток. — Он разорвал связь, отстегнул ремни и направился к двери, бросив через плечо: — Старший помощник, потеребите людей Тензинга. Пусть поломают головы над тем, что могло случиться с Пегасом и как исцелить его.

— Есть, сэр, — в спину ему ответил Феррол.

На половине темпи все выглядело так же, как при первом посещении Романа, однако на этот раз он почти не обратил внимания на окружающую его чужеземную красоту. Нащупывая наполовину утонувшие во мху перила, он со всей возможной скоростью подтягивал себя по коридорам.

Наконец он добрался до помещения манипуляторов, распахнул дверь и обнаружил внутри трех спокойно ожидающих его темпи. Точнее говоря, слово «ожидающие» было применимо лишь к Рин-саа и Хом-джии: плавающий в дальнем углу и сонно гудящий Со-нгии был не в том состоянии, чтобы ожидать кого бы то ни было.

Роман нашел на полу один из немногих захватов, которые темпи позволили установить на своей половине, и сунул в него ноги.

— Ро-маа, Хом-джии сообщил мне, что ты сейчас придешь, — серьезно сказал Рин-саа.

— А мне Хом-джии сообщил, что Пегас болен.

Тяжело дыша сквозь фильтровальную маску, Роман бросил взгляд на Хом-джии. Через шлем-усилитель было видно, что взгляд темпи прикован к обзорному экрану и Пегасу.

— Мы не знаем, болен он или нет, — сказал Рин-саа. — Может, его нежелание двигаться объясняется просто беспокойством из-за изменения яркости света звезды.

— Ну, что нам мешает выяснить это точно? — спросил Роман. — Хом-джии ведь контактирует с ним… Почему бы просто не спросить, что не в порядке?

Рин-саа перевел взгляд на Хом-джии и потом снова на Романа.

— Все не совсем так, Ро-маа, — ответил он. — Здесь нет вопросов и ответов.

Подавляя внезапную вспышку гнева, Роман сделал глубокий вдох.

— Сейчас не время и не место для философских дискуссий, Рин-саа. Здесь, на планете, находятся пятьдесят человек, которые могут просто испариться, если мы не заставим Пегаса двигаться. Не говоря уж о тех, кто на борту «Дружбы».

Внезапно на уродливой физиономии Рин-саа возникло странное выражение напряженности.

— Мы разделяем твои чувства, Ро-маа. У темплисста тоже есть наблюдатели в этом мире.

Брови Романа непроизвольно поползли вверх. Собственно, ничего странного в том, что темпи тоже здесь, конечно, не было — Шадрах достаточно велик, чтобы на нем поместилось сколько угодно исследовательских экспедиций. Просто в представление о характере темпи плохо вписывался интерес к этой безжизненной природе.

— Почему ты не говорил об этом раньше? — спросил Роман.

Рин-саа коснулся пальцами уха: темпийское пожатие плечами.

— Меня не спрашивали.

Роман поджал губы.

— Ну, вот и еще одна причина, чтобы не торчать здесь. Если Хом-джии не в состоянии заставить Пегаса двигаться, может, Со-нгии сделает это.

Рин-саа посмотрел на Хом-джии, на Со-нгии, на Романа…

— Не думаю. Он не хочет использовать принуждение. И я тоже не считаю, что принуждение окажется эффективным.

— Можно же попытаться.

Рин-саа снова перевел взгляд на Со-нгии.

— Он отдыхает. Его нельзя беспокоить.

Роман, стараясь сдержаться, с силой прикусил внутреннюю поверхность щеки.

— Рин-саа… Я понимаю, эти периоды покоя так же важны для вас, как сон для нас. Однако сейчас мы находимся в кризисной ситуации; и я знаю совершенно точно, что, если его разбудить, ничего страшного не случится. Поэтому давай, разбуди его.

— Он может пострадать, — уперся Рин-саа. — А главное, это бессмысленно. Если Хом-джии не в состоянии заставить Пегаса двигаться, то и Со-нгии не сможет.

Мгновение Роман боролся с искушением подойти к Со-нгии и собственноручно растолкать его. Однако это был вопрос принципа; принципа, лежащего в основе самой идеи экспедиции «Дружбы».

— Рин-саа, когда мы отправлялись в путь, вы согласились, что командовать «Дружбой» буду я, что в целях очень важного эксперимента ты и остальные темпи признают меня своим лидером. Я принимаю твою оценку, что у Со-нгии очень мало шансов добиться успеха. Однако мы, люди, всегда стремимся использовать любой, даже самый малый шанс — и если побеждаем, то, как правило, именно потому, что не сдаемся до последнего. Сейчас как раз такой случай. Прими это как урок человеческого стиля мышления или даже как урок человеческого упрямства, что тебе кажется предпочтительнее. И одновременно прими это как приказ.

На несколько мгновений Рин-саа замер в молчании. Потом медленно подплыл к Со-нгии и коснулся его, негромко проговорив что-то на своем визгливом языке. Гудение смолкло: Со-нгии встряхнулся, словно мокрый терьер, и потер шею. Рин-саа снова сказал что-то. Мгновение Со-нгии пристально смотрел на Романа, потом подплыл к Хом-джии и снял с его головы шлем.