Игорь Дубов - Современная советская фантастика [Сборник]

— Что вы этим хотите сказать? — удивился Диего. — Сомневаетесь в успехе операции — так и скажите.

— Я и сам не знаю, чего хочу, — подумав, сказал Нагорин. — Зато знаю, что я могу.

— Судить об этом будут наши последователи, — пробормотал Грехов. — Что мы можем — покажут наши успехи. А вот чего мы стоим… об этом говорят пока наши неудачи.

Диего иронически приподнял бровь.

— Лично я стою больше, чем ты думаешь.

Обменявшись полуулыбками, они прекратили разговор. Нагорин пожелал осмотреть окрестности на месте посадки. Диего пошел спать, сославшись на «отсутствие стимулов к активной жизни».

Командиром четвертого модуля был сам Пинегин, упросивший Торанца принять руководство всей операцией на себя. Еще на крейсере Грехов случайно услышал разговор начальника погранслужбы с Банглиным.

— Почему вы посылаете на планету начальников отделов? — резко спросил Банглин в обычной своей манере разговаривать.

— Потому что они лучшие оперативные работники, — сухо ответил Торанц. — Я не могу рисковать успехом дела, посылая на самый важный участок менее опытных оперативников. У вас иные соображения?

Банглин промолчал.

Самые опытные… Габриэль с тоской посмотрел на фиолетово-синий ландшафт, окружающий корабль. Вдруг остро захотелось увидеть Полину, взглянуть в ее теплые карие глаза, ощутить особый фиалковый запах волос, почувствовать нежность и ласку маленьких рук… Чувство одиночества охватило его неожиданно и сильно, как никогда прежде, и было это, вероятно, признаком усталости или последствиями последних травм.

«Почему так тоскливо в последнее время? — подумал он, включая музыку. — Неужели я так ослаб? Или дело в другом — я просто-напросто чувствую приближение старости?..»

пел солист известного ансамбля.

«Странная тяжесть на душе… словно я на перепутье и не знаю, куда свернуть… И ведь уверен — с Полиной действительно ничего не случится, но это знание не спасает… почему-то кажется, что я виноват перед ней… в чем? Не все сказал перед расставанием? Так нет же, она привыкла к частым моим путешествиям. Что-то упустил? Или во мне заговорила экстрасенсорная система — дар предвидения? О чем же хочет он меня предупредить? Чего тебе надо, интуиция? Что нас ждет впереди?»

Ночь тоже прошла спокойно. Грехов отметил это с некоторой долей сожаления — душа жаждала действия. Планета не была заселена, и даже маяков здесь не оставили разведчики. Нагорин выходил из модуля, но, побродив с час среди сумрачных фиолетовых скал, вернулся разочарованный и недовольный: фауны и флоры планета не имела никакой, и от тишины, от мысли, что гигантский ее шар пуст и безмолвен, становилось неуютно.

К десяти часам по корабельному времени, когда Забара любопытства ради собрался на прогулку, внезапный сигнал общего внимания заставил его побежать в рубку со всех ног. На пульте горел сигнал экстренной связи, чей-то энергичный и даже веселый голос повторял:

— Экипажам группы риска срочно вернуться на крейсер! Тревога по форме «три»! Экипажам группы риска…

Виом экстренной связи мерцал тусклым золотом и напоминал речное дно, просвечивающее солнечным днем сквозь толщу воды.

— Форма «три» — это же вооруженное столкновение! — присвистнул Забава. — Неужели оборотни осмелились напасть?!

В соседних виомах появились встревоженное лицо Нагорина и недоумевающее — Вирта.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Диего. — Я слышу только вызов, картинки нет. Твой виом работает?

Грехов вместо ответа включил системы дальновидения, и главный виом модуля отразил фиолетовый бархат неба и плывущий над планетой многокилометровый «цветок» крейсера.

— «Ильмус», — пробормотал Забара. — А где же имитация оборотня? Неужели автоматы проморгали появление настоящего?

— Нас должны были предупредить в первую очередь, — возразил Нагорин. — Да и в «слепоту» автоматики я не верю.

— В таком случае возможности оборотней шире, чем мы думали.

Появился Пинегин, бледный и словно помятый.

— Чего ждете? Особого приглашения?

— Странный вызов, — отозвался Диего. — Видеосвязи нет, но голос слышен. Слушайте, братцы! — Диего встретился взглядом с Греховым. — Что, если это…

— Сверхоборотень! — закончил тот. — Конечно, это не крейсер, это наш приятель. Но где тогда настоящий «Ильмус», хотел бы я знать? Почему не отвечает?