Валерий Быков: Инженер Ч4. Час расплаты

— Мы все за, и пусть это измена, и пусть нас за это казнят. Иногда надо поступить по совести.

Генерал флота Дмитрий Корнилов достал из кармана какие-то жёлтые таблетки, и положил перед каждым из офицеров флота по одной.

— Что это? Яд?

— Нет, это всего лишь дефальсефицин, я не могу отравить вас, потому что без вас не смогу сдержать всё в секрете ближайшие 72 часа. Не бойтесь, это не яд. Это особые таблетки…

— Мы знаем, мощное психотропное средство, которое на пять минут сводит человека с ума, заставляя говорить правду и только правду, его используют верха спецслужб и тайные агенты, чтобы узнать…

— Да, это таблетки правды. Выпейте их, и пусть каждый расскажет мне что думает. Я хочу быть уверенным, что никто не предаст и не сообщит наверх президенту раньше времени. У меня нет права рисковать. Я знаю вас всех давно, вы мои друзья и я всё равно не уверен, что каждому могу всецело доверять, вы умные люди, и кой кто может, согласившись с моей правотой, сразу же позвонить президенту. А я не хочу, чтобы всё раскрылось раньше, чем трансгал отлетит на безопасную дистанцию.

— Я не буду это пить, это вредно, — заартачился генерал армейской безопасности Сергей Архипов.

— Остальные?

— Я думаю, мы должны выпить эту дрянь, Дмитрий прав, мы должны быть уверены, что это не всплывёт раньше времени.

— Я против.

Все взяли таблетки и быстро выпили, только Сергей упрямо сидел, так и не выпив. Генерал флота достал из-за пояса пистолет, навёл на него дуло и сказал.

— Пей.

— Ты же не будешь стрелять? Мы же с тобой друзья, давно…

— Дружба дружбой, а сейчас на кону нечто более высокое, чем моя собственная жизнь и наша дружба, речь о будущем всей нашей расы. Мы всю жизнь поступали в угоду олигархической верхушке, и видим, к чему это привело страну, всё содружество превратилось в пепел. Триллионы, квадриллионы людей погибли ужасной смертью. Хотя бы в последний день нашей жизни, мы должны поступить правильно, потому что больше проигрывать, мы не имеем права. Позади последний корабль, самый последний.

— Я не буду это пить, потому что я против, скажу тебе это сразу без таблетки, я не позволю вам предать присягу, мы служим президенту, он законная власть.

Раздался выстрел, генерал флота спустил курок и размозжил голову своего старого друга. Остальные генералы дёрнулись.

— Мы уберём труп, я думаю, можно сказать, что он тяжело заболел на несколько дней, пропажу одного из генералов реально скрыть дня на три, если остальные согласны. А что касается меня, я отвечу за всё по закону, но не сейчас, а через трое суток, когда транс галактический колонизатор будет уже далеко.

— Мы согласны, ты поступил правильно.

— Всё правильно, мы всё равно все скоро умрём, убийство допустимо.

— Мы за тебя…

— Что ж… Тогда приступаем к погрузке пассажиров, корабль должен покинуть пределы нашей звёздной системы через двадцать четыре часа, это не такой уж большой срок. На корабле будет семь тысяч колонистов, все способны к деторождению, ровно 3500 девушек в возрасте от 24-х до 120-ти лет, и столько же мужчин, не старше и не младше. Подбор кандидатур уже закончен военной разведкой флота. Это самые лучшие представители нашего мира, учёные, конструктора и военные, только офицеры, они смогут построить новую империю в другой галактике, дать человечеству второй шанс подняться, не совершая демократических ошибок прошлого.

Я никогда не подавал больших надежд в учёбе, в том смысле, что я не выигрывал олимпиады, не получал именных стипендий. Я просто работал в лаборатории при ВУЗе и пытался лоббировать свои идеи по химии. Потому что у меня были очень хорошие и серьёзные практические идеи, и я верил, что они могут нам всем помочь. Когда началась война, я хотел пойти работать на звёздную верфь, но спецслужбы как раз заинтересовались одной из моих научных идей, и меня направили работать над ней в отдельную лабораторию. За несколько месяцев работы, я реализовал несколько блестящих технологий, которые вероятно сильно пригодились флоту. Правда, это не помогло мне завоевать уважение друзей, да и не было у меня особо никого, с кем я бы по-настоящему дружил. Потому что люди редко уважали меня, считая, что у меня дурной характер, не умел я ставить себя в обществе. И до войны у меня не было и денег, одевался я в самый дешёвый шмот, по ночным клубам не ходил и не тусил, был скучным и глупым. А главное, я искренне увлекался наукой, и это большой недостаток для молодого человека, именно из-за науки меня считали чудиком. Потому что молодой человек должен думать не о науке, а о более важных и приземлённых вещах, не буду перечислять важные и приземлённые вещи, согласно мнению моих сверстников. Я же, думал лишь о науке, говорил о науке, и люди не понимали меня, «ты не из нашей песочницы», говорили мне в шутку те, с кем я вообще хотя бы иногда болтал.