Татьяна Лыткина - Кассиопея - Москва. Сборник.

— А если повредят? Нельзя, — замотала головой Катя. — Я бы тоже руками.

— Кто бы сомневался, — саркастически заметил Михаил. — Ты бы еще и носом вскрывала, от чрезмерного любопытства.

Катя оглянулась на Виктора, тот с каменным лицом смотрел на экран, где Юлькины руки возились с застежкой скафандра. Потом не выдержал и улыбнулся, коротко кивнув. Катя скользнула к креслу бортинженера и отвесила тому легкий короткий подзатыльник. Копаныгин даже подскочил.

— Витька, что это за… — начал он возмущенно, но, поймав Катину улыбку и невинное пожатие плечами от Виктора, только проворчал: — Нашли время.

— Язвить не надо, — наставительно сказала Катя. — Мы все волнуемся, а мое любопытство тут совершенно не при чем.

— Ладно, ребята, шутки в сторону. Катя, сядь на место Козелкова и сиди тихо, пожалуйста, — скомандовал Середа.

Девушка села в кресло первого пилота и затихла, приникнув к экрану.

— Ну, что там со шлемом? — опустился Середа в свое кресло.

— Глухо пока, у нее сил не хватает.

Виктор включил микрофон.

— Пашка, помогите.

— Профессор Кутейщикова возражают, — отозвался вместо Козелкова Лобанов.

— Середа, если у меня под руками будут мешаться твои телохранители, я их выставлю, — тут же откликнулась «профессор».

— Есть! — прервала их Сорокина. Шлем отделился от воротника скафандра.

— Внимание! Снимаем, — сообщила чуть дрогнувшим голосом Кутейщикова.

Середа чуть подался вперед, к экрану, стараясь разглядеть, что там, под шлемом… И вдруг камера ушла в сторону, оставив на экране только часть стены с краем потолка.

— Черт побери! Что с камерой? — не выдержал Виктор. Потом заставил себя успокоиться. — Мишка, мы не можем ее поправить?

— Я пытаюсь. Боюсь, нам не повезло, и там что-то переклинило в электронике. Я бы разобрался, но некогда. Если только вручную передвинуть.

— Кутейщикова, у вас сбита камера слежения над столом. Поправьте ее вручную, или мы все идем к вам.

Варвара терпеть не могла, когда ей мешали работать. Но голосом командир ясно дал понять — ведь придут. И их можно было понять.

Она вздохнула, оглянулась. Лобанов с готовностью подошел ближе.

— Федя, поправь камеру, пожалуйста, у Юли руки заняты, а я просто не достану.

Федор дотянулся до камеры, постарался навести объектив на «лицевую» часть шлема. После пары поправок из рубки «лицо» было поймано в фокус, у Юли под рукой щелкнула последняя защелка, Павел, затаив дыхание, наверное, как и все на корабле, качнулся вперед.

— Ох… — выдохнула Юля.

Лобанов попытался через ее плечо заглянуть на стол, и тоже смог только потрясенно вздохнуть. Варвара отобрала шлем у Юли, передала его Федору.

— Положи на тот стол, — кивнула она в сторону углового столика. Если она сама и была удивлена, то у нее очень удачно получилось не показывать этого.

Павел понимал, что должен сделать шаг вперед и чуть вправо, и тогда он увидит то, что скрывает фигура Варвары, но не мог себя заставить двинуться с места.

— Федька, раз ты добился своего и начал помогать, помоги уж Юле закончить со скафандром, — буднично посоветовала Кутейщикова.

Похоже, именно эта будничность ее голоса помогла Юле и Федору придти в себя, и скафандр был вскрыт в рекордные три минуты. Все это время Варвара следила за монитором сканера, и, как только скафандр приоткрыл тело инопланетянина, неожиданно буквально рявкнула:

— Юля, бросай все! Сердце, если это оно! Федька, справляйся сам! Сердце бьется, есть пульс!

Павел почувствовал, что сейчас он просто сползет по стене на пол, как обморочная девица из пансиона.

— Пульс? Он жив? — воскликнул Копаныгин. — Я говорил! Он жив, и что с этим…

— Она, — перебил его Середа и потер рукой висок. — Если я хоть что-то понимаю, это — она, а не он.

— Она — как человек, — задумчиво произнесла Катя в соседнем кресле. — Опять… Факты, по-прежнему, очевидны.

— Хоть «оно»! — отмахнулся от них Копаныгин. — Кстати, мы не можем со стопроцентной вероятностью утверждать, что это — самка.

— Сам ты самка, Мишка, — устало выдохнул Виктор. — Она, в любом случае, разумна, и не стоит оскорблять ее даже за глаза, пользуясь терминологией зоологического характера.

Копаныгин некоторое время сидел молча, а потом выдал только:

— Я, по определению, самец. Понял, больше не повторится.

— Вот и чудно, — кивнул Середа. — Варя, что у вас?

— Ритм сердцебиения учащается. Приближается к нашей норме. Дыхание возобновляется. Организм сам восстанавливает все жизненные функции. Пока наблюдаем.