Владимир Ильин - Творцы истории, или Руками не трогать!

В кабинет менеджера компании «Коррекция истории» ввалился без стука человек с помятой физиономией, но в дорогом белоснежном костюме.

— С кем имею честь? — осведомился менеджер.

— Ты че, издеваешься? — просипел посетитель. — Олигархов не узнаешь? Промой глаза кефиром! Юров я, король алмазов, нефти и туалетной бумаги «Нежность»!

— Очень приятно, Олег Ефимович, — вежливо улыбнулся менеджер. — Я вас слушаю.

— Ты че, пацан? — удивился олигарх. — Это я тебя, блин, хочу послушать! Мы — люди конкретные, усек? Сначала — что, почем и сколько, а там посмотрим. Ну, излагай, только без рекламы!

— Если вкратце, то мы выполняем любое пожелание наших клиентов, связанное с темпоральной коррекцией истории. Секретное «ноу-хау»…

— Любое желание, говоришь? Эк замахнулись! Даже я, блин, не могу себе такое позволить. А где гарантия, что вы меня не кинете?

Менеджер терпеливо улыбнулся:

— Придется кое-что пояснить. Предположим, я приму ваш заказ…

— Но-но! — перебил его Юров. — Что значит — предположим? Да ты примешь его, блин, на полусогнутых, или не знаю, что я с вашей вонючей конторой сделаю!

— Мы не всесильны, — пожал плечами менеджер. — Например, мы не можем отменить стихийные бедствия. Мы корректируем лишь ту историю, которая зависит от воли людей. Надеюсь, ваше дело не связано с природными явлениями?

— Да нет, — отмахнулся Юров.

— При приеме заказа подписывается легальный типовой договор об оказании услуг… кстати, вот образец… и вы производите предоплату: пятьдесят процентов от общей суммы, для корпоративных и малоимущих клиентов предусмотрены скидки. Потом мы планируем коррекцию и отправляем спецагентов в прошлое. Однако заказчик может убедиться в исполнении своего желания сразу после предоплаты.

— Эт как?

— Видите ли, изменения, внесенные в историю, становятся для нас реальностью автоматически. Но, к сожалению, не мгновенно. Это называется темпоральной инерцией. То есть, некоторое время старая версия реальности продолжает существовать, и переходный этап может продлиться несколько месяцев. Но наше «ноу-хау» позволяет мгновенно перенести мир на новую линию развития.

— Ладно, — махнул рукой Юров. — Верю. Да и базар о вас идет чисто конкретный. Лично мне понравилось, как вы одному пахану биографию выправили. Будто бы он — далекий потомок Юлия Цезаря и никогда на зону не ходил, а занимался честным бизнесом. Но учти, блин: если что, мои парни уроют и тебя лично, и всю вашу коррекцию! Короче, запускай свою «нах… нох…»… ну, ты понял?!

— Как скажете. А что будем менять?

— Книжку «Анна Каренина» читал? — спросил Юров, закуривая. — Ну, как одна баба под поезд легла — видно, с любовником его перепутала… Кто, по-твоему, этот рассказ навалял?

— Классик, — сказал менеджер. — Толстой Лев Николаевич.

— Пра-ально, — уныло сказал Юров. — Классик, мать его за ногу! А мы вчера с дружбанами в клубе пульку расписывали, и я брякнул, что книжку про эту Аньку-железнодорожницу сочинил Пушкин. Который еще писал, что любит он, понимаешь, грозу в начале мая… Ну, меня этот урод Захаревич и обосрал. Мол, хоть я и олигарх, а темнота. А меня понесло. И побились мы о заклад, при свидетелях. Причем не как лохи, на ящик «Хеннесси», а солидно. На контрольный пакет акций головной компании. Жид хотел, чтобы книжку прямо в клуб притащили, но мне стремно стало — и говорю: «Завтра разберемся, Захар». Он думал — никуда я не денусь, и согласился на сегодня стрелку перенести. Вся надежда теперь — на вашу машину времени. Не дайте еврейской морде русского бизнесмена по миру пустить! Ведь наша национальная гордость, блин, под угрозой!..

— А вы представляете, как будет трудно заставить Пушкина написать этот роман? Переписывать-то готовый текст Александр Сергеевич вряд ли согласится. Придется, во-первых, заинтересовать его этой идеей, а во-вторых, проследить, чтобы он реализовал ее до конца, а не оставил одни наброски, как не раз делал со своими собственными произведениями… Впрочем, желание клиента — и для нас закон. Надо прикинуть…

Менеджер защелкал клавишами, поглядывая на экран компьютера.

— Возьмем тридцатые годы… — бормотал он. — Тогда прозы он больше писал… Болдинская осень… Та-ак… девиц всяких — отставить… балы — тоже… и поездку на Урал… обойдутся потомки без «Истории Пугачева»… Итого девять месяцев. Должен успеть… Если б еще ноутбуком его снабдить, но это чревато… Пусть гусиным пером пишет…