Александр Лобанов - Рокировка с прошлым

– Безумцы. Злодеи. Господин Ундерк, ваша жажда справедливости достойна похвалы. Правда, хотелось бы вначале услышать однозначное, объективное и непротиворечивое определение добра и зла, или что есть хорошо, а что плохо? Лучше всего безумия и нормы.

– Простите? Не совсем понимаю, что вы имеете в виду?

– Я жажду понять, кого вы, молодой человек, желаете истребить. Вы сказали – злодеев и безумцев. Прошу, уточните, кого вы имели в виду под этим?

– Как кого? Погань, отрицающую законы морали и ставящую себя выше других! Тех, кто не хочет быть нормальным членом общества! – возмутился парень с горячностью.

– Тогда другой вопрос: где найти эталон морали, который можно определить нормой? Вас, друг мой? Не слишком ли эгоистично, и тем не ставите ли вы себя выше других? Должен отметить, будущее выкристаллизовывает из общества только самое жизнеспособное – вы достаточно сильны во всех смыслах, чтобы утвердить свои нормы для других?

– Не обязательно я… – смутился Ундерк до бледности.

– Тогда, может, кто-то другой? Вы готовы подстраиваться под других? Кроме того, так ли необходимо, чтобы все подчинялись морали?

– Что вы хотите сказать? – отшатнулся парень. – Неужели вы оправдываете подобные мерзости? – Кивок в сторону истерзанного тела.

– С точки зрения морали и этики – нет. Подобное непростительно. Но если отрешиться от чувств, то в чем, собственно, трагедия? Уничтожение личности человека? Так я тоже убивал. Защищая других и себя. Выполняя приказ. – Глаза парня лихорадочно заблестели, а я продолжал атаку: – Цель нападения? Молодая и красивая девушка из знатного рода… понимаю, если бы это оказался старик-пьяница, на его смерть никто не обратил бы внимания. – Парень открыл рот для возражений, но я повысил тон и заговорил чуть быстрее: – Бессмысленная жестокость? Насколько мне известно, изучив тела и скудные свидетельства, судмедэксперты выдвинули теорию мотива, что на жертвах проводили исследования, связанные с влиянием силы на различные области и эффекты организма, в частности мозга.

– Только непонятно, для чего Иммунному знание о силе? Уничтожить владеющих силой? Разобраться с возможностями Иммунных? Добавить, расширить или исправить свои умения? Если поймем, то приблизимся к поимке маньяка, – робко заметила Лори, до того с приоткрытым ротиком слушавшая нас.

– Это не столь важно, – вещал я, с интересом наблюдая за реакцией паренька. – Главное, что при достижении успеха его запомнят не как безумного мясника, а как великого первооткрывателя и ученого. Именно ученые и создают новую мораль общества.

– Гадость… – Такое ощущение, что юный пространственник сейчас либо плюнет мне в лицо, либо вызовет на дуэль за оскорбление чувств… скорее всего, блюстителей порядка. – Хорошо, что есть закон. Именно он отличает хорошее от плохого!

– Ваша правда. Но для объективности не стоит забывать: одно убийство в месяц – не столь гадостно, при условии спасения сотен и тысяч жизней в перспективе. Прикрываемое же законом… Аристократы, представители конвентов, Императорский двор, суды – как думаете, сколько людей, чтущих закон, действием или бездействием, уничтожают добро и нарушают мораль?

– Ваши слова неправильны!

– Мальчики, а мне всегда казалось, что совокупность уровня беззащитности жертвы и важность конечной цели преступника определяет меру вины, – храбро вклинилась Лорн.

Мы с Ундерком переглянулись и невольно улыбнулись наивной попытке девушки нас примирить. Затем я поймал себя на мысли – что я вообще несу? Оправдываю действия маньяка-садиста! При этом пользуюсь чужой логикой и чужими словами? Вот только стоило взглянуть сквозь призму собственных слов на происходящее, как пришло понимание, откуда тянется логическая нить моих действий.

– Все возможно, – с максимальной доброжелательностью я решил отступить. – Просто пытаюсь глядеть на ситуацию критически – с разных точек зрения, не только из рамок догматов. Безумие – разновидность самообмана, когда человек отрицает социальные нормы. Косность ума – антагонизм безумия, но столь же опасна, ибо отрицает чужое мировоззрение.

На лестнице раздался топот. Мы дружно обернулись к выскочившему околоточному:

– Господа пространственники, мадемуазель временщица, происшествие! Пожар в Большом цирке! – Кивок за край крыши на одну из особо ярких точек, над которой сгущался черный дым. – Подозревают провокацию Иммунного. Переброска сил в ту область. Господин практикант, Текарий Павлов уже там. Перед отбытием он хотел вас видеть, у него имеется задание.