Сергей Абрамов - Мой престол - Небо [дилогия] [компиляция]

Итак, улетела Анна-Мари и-с концами. И где они с Иешуа «смотрели мир», Петр не ведал.

А жизнь, между прочим, потихоньку входила в привычную колею. Население страны Храм практически за пару-тройку недель восстановилось полностью. Вернулись многие из тех, кто бежал, поддавшись неведомо чьему зову или приказу, вернулись пристыженные, объясняли: сами не знаем, почему уехали; словно толкнул кто… Иоанн принимал и прощал всех, да и не за что было их осуждать: опять во всем виноват Дэнис. Восстанавливались здания, строились новые — как и планировалось, страна (или, по гамбургскому счету, все-таки город…) росла. Петр пару раз съездил к Нгамбе, изрядно попил с ним вина, именуемого элитным, получил ценные бумаги, дающие право на очередной землеотвод. Нгамба вполне свыкся с новой ролью — патриарха-президента славной Республики Конго. Он не скрыл от журналистов причин своего внезапного постарения, к месту напомнил прессе о чуде Иешуа в Нью-Йорке, которое зримо доказало любознательной части человечества факт существования параллельных миров. Журналисты не шибко-то и поверили в оный факт, как не шибко верили в тот, что открылся всем в Нью-Йорке, но и там и тут приняли восторженно: еще бы, ведь и там и тут рядом обнаруживался новоявленный Мессия, любимый двумя пятыми населения Земли Иисус Христос, Сын Божий, Царь Иудейский, наконец-то решившийся на Второе Пришествие (все слова с прописной буквы).

Короче, на некоторое время Нгамба стал в прессе даже более популярным, чем сам Иешуа.

Хотя популярность самого Иешуа — действительно великая среди верующих носила для медиа все-таки малость скандальный характер — на уровне постоянно тлеющей сенсации. Иногда тлела на первых полосах газет и в телевизионном prime-time, порой — перебиралась на другие страницы и в другое, менее раскупаемое время на телесети, но немеркнущий свет ее найти были юно всегда при желании. Для журналистов Мессия был чем-то вроде любимого наркотика: мол, понятно, что зримой пользы наблюдается (ни тебе перманентных революций, ни тебе космических катастроф, ни тебе экологических либо иных, но обязательно масштабных чудес), но и отказаться невозможно: публика оя любит и ждет о нем каждодневных новостей.

Иешуа понимал суть отношения к нему прессы. Петр знал, оно, отношение, обижало его, хотя вслух он всегда повторял эимое — так он сам ехидно подчеркивал! — из соборного по-ния Петра (почему и подчеркивал…): «Всякая слава человеческая — как цвет на траве, засохла трава, и цвет ее опал». И добавил: «А мне до засыхания — еще жить и жить». Петр стерпелся с ехидством. Он прекрасно знал, что неведомый автор «послания Петра» просто-напросто перефразировал слова ветхозаветного пророка Исайи, лишь заменив «красоту» на «славу». Писал бы сам Петр, он бы до такого вульгарного плагиата не опустился…

Но, прощая в общем-то собак-журналистов (вот вам правда о них: «когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи» — это уже цитата из Иоанна, тоже никогда не писавшего оную…), Иешуа — точно знал Петр! болезненно переживал равнодушное молчание иерархов главных христианских конфессий и глав государств. А ведь как последние рукоплескали Мессии на той памятной Ассамблее ООН, когда он попросил у них землю и получил ее! И что же? Из рукоплескавших с Мессией остался лишь Нгамба, да и то пострадавший физически и морально из-за своей Щедрости. Правда, пострадавший, но не осудивший… А остальные отхлопали и забыли — как не было на Земле Второго Пришествия. А и впрямь не было. Сказки это. Радость романтиков от слепой веры. А серьезные люди делают серьезные дела, им не до романтики, а значит — не до какого-то одержимого, мечтающего постро-ить в прагматичном и сверхскоростном мире двадцать второго века от Р.Х. некое спокойно-рутинное «царство Божье». На фига? Богу, как известно, Богово, а людям…

Люди, повторим, верили во Второе Пришествие. Люди во всех транах по-прежнему, как и две тысячи лет назад, пели «Осанну» (увы, именно «Осаину», а не «Хошина» — «Спаси нас» — что имело место в действительности…) вернувшемуся в мир живых Meссии, верили в его миссию, да простится невольный каламбур мечтали хоть раз, хоть одним глазком увидеть страну Храм. Уды на визит в нее большинство просто не имело средств, путь в центв Африки не близок отовсюду, а все-таки тех, кто хотел навсегда переехать в Конго — под сень Храма Веры — было не так уж много. Это-то понятно Не всякий рискнет бросить дом, худо-бедно налаженный быт, какое-никакое, а свое дело, а уж тем более семью, и переселиться — пусть даже вместе с семьей! — в блаженную, желанную, взлелеянную в мечтах, но все же чужую страну с названьем кратким «Храм». Африка есть Африка. На дворе — вторая половина двадцать второго века, но «черный континент», как он стандартно именовался «лжецами и отцами лжи», отпугивал жителей остальных четырех жилых континентов своими — огопь термин журналистов и политологов — «экономическими и социальными язвами». Говоря попросту — нищетой отпугивал. Болезнями. Голодухой… Мир в знаниях своих шагнул далеко вперед, но оставил большинство тех, кто его населяет, в дне даже не вчерашнем, а позапозавчерашнем. Впрочем, такое было во все времена: достижения цивилизации давались не всем, а самозамораживающиеся банки с кока-колой или даже ти-ви стенды на улицах городов вряд ли сильно улучшили быт малоимущих…