Сара Барнард - Прощай, мисс Совершенство

– Привет, милочка! Ты подруга Бонни?

– Ты знаешь, где она? – вступает другой.

– Она тебе звонила?

– Мистер Кон к тебе приставал?

Последний вопрос я не могу проигнорировать. Резко развернувшись, я спотыкаюсь и чуть ли не падаю на землю. Окидываю спросившего взглядом, который говорит: «Мужик, ты серьезно?» Видимо, это было ошибкой: внезапно мне в лицо сверкают десятки вспышек, воздух заполняется щелканьем затворов, и я в панике бегу к входной двери. Она распахивается, и на пороге появляется папа Бонни. С багровым от гнева лицом, он орет на репортеров.

– Клайв! – кричит откуда-то изнутри мама Бонни. – Я же говорила! Бога ради, да не связывайся ты с ними!

Отец Бонни хлопает дверью, бормоча что-то под нос про чертовых стервятников, и поворачивается ко мне.

– Здравствуйте, мистер Уистон-Стэнли, – неловко здороваюсь я. Мы с Бонни дружим уже восемь лет, но с ее отцом я за это время ни разу толком не говорила. Он не то чтобы очень дружелюбный. Скорее из тех отцов, что хмуро наблюдают за детьми со стороны.

– Слушай сюда, Иден, – говорит он, тыча в меня пальцем. – Слушай сюда. Не обращай на них внимания, понятно?

– Хм, ладно.

– Клайв! – рявкает мама Бонни, появляясь на верхней ступеньке, затем устремляясь вниз навстречу нам. – Я ведь просила тебя не ругаться с журналистами!

– Здравствуйте, миссис Уистон-Стэнли, – говорю я.

– А, Иден. – Радости в ее голосе я не слышу. – Ты ведь не говорила с репортерами?

Они что, все помешались тут на этих репортерах? Что они вообще им сделают?

– Нет. А вы это, слышали что-нибудь новое про Бонни?

Она мотает головой с такой надеждой на лице, что на нее больно смотреть.

– А ты?

– Нет, нет, – быстро отвечаю я. Видимо, слишком быстро, потому что мама Бонни подозрительно прищуривается. Я добавляю: – Я принесла другую фотографию.

Секунду стоит тишина. Наконец она переспрашивает:

– Другую… фотографию?

– В газетах фотография какая-то ужасная. – Я достаю распечатанное фото и протягиваю маме Бонни вместе с флешкой. – Бонни бы совсем не понравилось. Эта гораздо лучше.

Она смотрит на мою протянутую руку с крайним изумлением. Я добавляю:

– Ну, для новостей и всего такого…

В дверь стучат.

– Не открывай! – резко вскрикивает миссис

Уистон-Стэнли.

– Это, наверное, Кэролин, – говорю я, и одновременно из-за двери раздается приглушенный голос.

– Матильда, это я!

– Открой дверь, Клайв.

Она все еще не взяла у меня ни фото, ни флешку, и я стою, неловко протянув руку вперед.

– Иден. – По голосу слышно, как тяжело ей сохранять спокойствие. – Думаешь, мне сейчас есть дело до таких мелочей?

– Нет, но… – начинаю я, собираясь сказать, что Бонни подобные мелочи точно бы беспокоили и что ее мнение тоже важно. Однако мама Бонни меня перебивает:

– Потому что у меня и так забот по горло. Моя дочь пропала, журналисты уничтожают мой газон, и последнее, о чем я хочу думать – последнее! – это симпатично ли выглядит Бонни на фотографиях, которые раздает полиция .

– Вам не надо об этом думать, – вежливо отвечаю я. Бонни вела бы себя точно так же. – Я уже об этом позаботилась. Вот, посмотрите.

Миссис Уистон-Стэнли вырывает фотографию у меня из рук, и флешка со стуком падает на пол. Мама Бонни смотрит на меня в полной ярости.

– Я думаю, тебе нужно пересмотреть свои приоритеты, Иден.

Я бросаю взгляд на Кэролин, которая, словно молчаливый часовой, стоит рядом со мной.

– Я просто думаю о том, чего бы хотела Бонни.

– Чего бы хотела Бонни?! – внезапно визгливым голосом вскрикивает миссис Уистон-Стэнли. О, боже. – Чего бы хотела Бонни?! Прости меня, но мне наплевать, чего бы она хотела. Она сбежала от нас! Ни слова, ни сигнала, ни звонка! Словно мы для нее пустое место! Ее родители!

Я отступаю на шаг назад и натыкаюсь на Кэролин. Чувствую, как она мягко касается моей руки.

– Матильда, – мягко говорит она. – Может, я сделаю нам чаю?

– Чаю ?! – повторяет мама Бонни, все еще резко, но совсем не так, как говорила со мной.

– Да, чаю, – повторяет Кэролин. – А ты, Клайв? Хочешь чайку?

Мы пьем чай. Миссис Уистон-Стэнли настаивает, чтобы радио не выключали. Чаепитие поэтому получается не самым спокойным, но, похоже, она все-таки немножко угомонилась. Мистер Уистон-Стэнли держит чашку обеими руками и с грустной задумчивостью смотрит внутрь.

– Иден, – мягче обращается ко мне миссис

Уистон-Стэнли. – Я не хотела тебя обидеть.

– Ничего. – Я пожимаю плечами.