Александр Войкин - Демон танцующий

— Может быть, — пожал плечами некромант. — Эх, жаль, не довелось с ней пообщаться поближе — аппетитная бабенка. Пришлось драпать со всех ног, пока не прискакали остальные члены Совета — драки со всеми я не вытянул бы.

— А кто тут хвастался, что самый-самый из некромантов?

— Так и есть, — кивнул Вальдек. — По части опыта и знаний. Но вот совокупная мощь епископов Конклава даже для меня может создать определенные проблемы. А я не люблю проблемы.

Как-будто кто-то любит.

Судя по всему, ошейник снять не выйдет, паренек очень шустрый и прохаванный тип — наверняка предусмотрел все возможные варианты побега с моим участием. Тогда остается что? Правильно — сидеть тише воды, ниже травы, и не пованивать, авось — что-то да образуется.

— Что, говоришь, на севере?

Вальдек хмыкнул.

— Много чего. Племена разрозненные, несколько городов небольших, крепость Рейвенрок, опять же — и километры заснеженного пространства.

— И чем оно для нас интересно? Задницу морозить — повышать сопротивление холоду?

Некромант вздохнул и покачал головой.

— Ну, голову ты уже отморозил давно, так что страдать особо нечему. А по северу — там встречаются любопытные зверюшки, помощнее каких-нибудь змееклювов и им подобных. Сражение с такими тварями не повредит твоему развитию, даже наоборот.

— А нафига мне ты? Можно было весточку прислать, дескать, иди на север, там можно поохотиться, — фыркнул я.

— Можно было. Но один ты там сдохнешь, и очень быстро. Особенно в регионе Ледяной Пустоши. А со мной и моими игрушками — есть шанс выжить. Но не обольщайся, я не стану тебе как-то помогать.

— Да больно надо, — надулся я. Затем кое-что вспомнил. — Кстати, видел моих троллей?

— Еще бы, — ухмыльнулся Вальдек. — Забавные ребята, жалко было их уничтожать. Неплохая работа, хоть и лишенная изящества.

— Так я же самоучка, хоть бы одна скотина подсказала, как правильно.

— У тебя есть некоторые задатки, — вынужден был признать некромант. — Но до подлинного искусства ой как далеко.

— Знаешь, я не стремился к прекрасному, пытаясь выжить. Тут у вас вообще все какие-то недружелюбные, злые. И помогать не хотят, — я расстроенно сплюнул на траву.

Некромант издал тихий смешок.

— Разве в твоем мире не так? Или там любой встречный готов с радостью поделиться всем, что имеет? Расстаться с деньгами, помочь устроиться в жизни и все такое. Если у вас так, я готов склонить голову перед величием того мира.

Я заскрипел зубами, на что Вальдек ухмыльнулся еще шире.

— Вот видишь. Нигде, ни в одном из миров, ты не встретишь абсолютной справедливости, торжествующее добро и полное отсутствие зла. Да и можно ли считать, что есть только черное и белое?

— Философ, так тебя, — буркнул я. Некромант развел руками.

— Ты ведь прекрасно понимаешь, что я прав, Чума. Любое зло, как и добро — относительно. И там, и там есть хорошие и плохие, зависит от позиции человека. Вот я, к примеру, добрячок. Люблю выращивать цветочки и помогать детям. Но при этом граждане Аонора и члены Конклава люто меня ненавидят и стремятся уконтрапупить, да. Разве это правильно?

— Мне давно плевать на правильность и справедливость, — я взглянул некроманту в глаза. — Я не ангел, и никогда им не был. А этот мир вытащил наружу все мерзкое, что таилось в глубинах моей души, сделал меня другим. И прежним уже не стать. Да и не больно-то хочется.

Вальдек перестал улыбаться, отвел взгляд в сторону. Похоже, вспомнил что-то важное для себя. А может, просто надоело разговаривать со мной.

— Где ты учился некромантии? — решил я задать интересующий вопрос.

Парень тряхнул густой копной волос, шмыгнул носом и взял в руки посох, задумчиво повертел, отложил в сторону.

— Давно это было, лет так под тысячу назад. Я родился в горной деревушке, на северо-востоке королевства Ру. Жили мы не богато, но и не бедно — еды хватало. Любящие родители, трое братьев и маленькая сестричка, чего еще надо для счастья? Судьба распорядилась по-своему. Когда мне исполнилось десять, на деревню напали лесные твари, полудохлые, больные, донельзя голодные. Пришли с темнотой, особей двадцать, если не больше, с голодухи вломились в дома, невзирая на засовы и двери — порвали всех. Меня отец успел выбросить в окно, наша хата была с краю, у леса, там еще, помнится, вела тропинка, вдоль опушки вниз — к оврагу, за которым начиналось скалистое ущелье. Туда я и направился. Забился в самый темный угол и, дрожа от ужаса, просидел до рассвета, после чего, озябший и простывший, пошел куда глаза глядят. Ноги сами вынесли меня обратно к деревне. Там царил ад: трупы валялись повсюду, обгрызенные, уродливые, кровь пропитала снег, и не было ни одного выжившего. Кроме меня. Я стоял, глотая слезы, глядел в сторону своей хаты, но не мог решиться шагнуть вперед, увидеть тела близких. Если от них что-либо осталось. И тогда пришел Он. Положил руку мне на плечо и сказал: «Идем отсюда, парень. Здесь больше нет места ни живым, ни мертвым». После чего увел меня прочь.