Аджони Рас - Игра колибри [litres]

Шла вторая неделя моего пребывания в доме Виктора. Я много спал, а все свободное время посвящал письму. Страница за страницей в блокноте начинала складываться целая история. Я любил сидеть под старым апельсиновым деревом, рядом с кучей сухих листьев, которые стаскивал сюда садовник. Что-то было магическое в этом месте, и случалось, что я просто любовался игрой оранжевых красок в сочной зеленой листве.

Тогда же я познакомился с Бриджид. Виктор объяснил мне, что она обязана ему успешной карьерой в ФБР и готова помочь мне разобраться во всем этом. Она приезжала каждый день, и мы подолгу говорили с ней. Бриджид, моя милая Бриджид стала мне больше чем другом, и в разговорах с ней я буквально ощущал, что еще немного – и мое сердце навсегда излечится от привязанности к Али. Она умела находить слова, умела задавать правильные вопросы, которые заставляли меня искать ответы внутри себя.

Виктор никуда из дома не отлучался, и мы часами беседовали друг с другом о самом разном. Мне хотелось говорить об Алисе и своих чувствах к ней, но Виктор все чаще уводил разговор в научную тему, уточняя и переспрашивая меня о тех мгновениях, когда я жил с Алисой внутри себя. Его интересовало все: от восприятия собственного голоса до моих ощущений, когда я видел мир ее глазами.

Виктор считал это исключительно ценным опытом, и его все больше интересовал вопрос, понимала ли Алиса, что ее сознание попало в другое тело. Осознавала ли она себя в чужом теле или не замечала этого? По его словам, я погрузился в игру достаточно, чтобы попытаться уловить ее эмоции. Обычно люди смотрят на все как бы со стороны, как в кино, когда видишь картинку на статичном экране и всегда можно отвернуться, но со мной получилось немного иначе.

Раз за разом Виктор пытал меня вопросами, желая узнать все больше и неизменно погружаясь в детали ее сознания. Я старался, как мог, но память отчего-то выдавала воспоминания урывками, а часто мне приходилось подолгу вспоминать самые простые на первый взгляд вещи. Несколько раз, например, я не смог вспомнить свою фамилию и сидел в исступлении добрых пять минут, пока Виктор не предлагал бокал красного вина…

Когда в полдень у дома остановилось такси, я не счел необходимым звать садовника, а остался на любимом месте под апельсиновым деревом. Приглушенно хлопнула дверь, и через минуту я услышал, как одна из служанок что-то говорит на португальском. Вот она перешла на английский, и я различил слова:

– Да, миссис Бриджид, он там.

Я был увлечен описанием своей Алисы и не особо обращал внимание на то, что происходит за спиной. Раз уж Бриджид приехала сегодня пораньше, что ж, так тому и быть. Оторвавшись от письма, я заложил в разворот блокнота карандаш и пошел по направлению к беседке, где на столике все еще лежали мое деревянное яблоко и несколько стамесок для вырезания по дереву. Первой на тропинке появилась Бриджид. Она сделала несколько шагов по направлению ко мне и остановилась.

– Вырезаешь? – спросила она с какой-то странной интонацией, будто интересовалась, я это или не я.

– Нет, Бриджид, писал, когда услышал, что вы приехали. – Я положил блокнот на край стола. – Пойдем в дом или устроимся здесь?

– Не сегодня, А… – Мое имя она так и не произнесла, остановившись лишь на первой букве. – Прости меня, но я не знаю, как сделать это иначе.

Она дрожащими руками схватилась за лямку сумочки, и я вдруг осознал, что она крайне возбуждена. Губы поджаты, и я был готов поклясться, что они дрожат. Глаза, ее глаза кошки сверлили меня не отрываясь, но взгляд был какой-то растерянный, он то и дело уходит в сторону, потом вновь устремляется на меня.

– Мы должны это сделать ради него, – тихо прошептала она. – Алиса!

Алиса… На тропинке показались ее ножки, и через мгновение она стояла рядом с Бриджид. Растерянная, явно сбитая с толку, Алиса непонимающими глазами смотрела то на меня, то на Бриджид.

– Патрик? – запинаясь, спросила она. – Я ищу Адама.

Она вновь вопросительно посмотрела на Бриджид, но та стояла молча, лишь слеза заблестела на ее щеке, и Бриджид быстро смахнула ее ладонью.

Я оглянулся, ожидая увидеть за спиной Гассмано, но там было лишь старое апельсиновое дерево. Алиса, чуть влажные глаза с розовыми от слез белками, белая блузка с коротким рукавом…

– Патрик? Патрик… – выдохнул я и машинально потрогал себя за лицо.

Мысли заструились с удвоенной скоростью. Тихий голос, который я слышал с того самого момента пробуждения, после встречи с Октябрем, и тот мой незаданный вопрос… Патрик… Пальцы скользнули между пуговиц рубашки и наткнулись на жесткие волосы, покрывающие грудь. Вроде все как обычно, но! Удар сердца, еще один… Думай, Адам, хотя интуиция уже вела меня по тропинке, выводя из зарослей… У меня никогда не было волос на груди! Удары, словно колокольный звон, врезались в сознание. Удар… Две тысячи сто пятнадцать… Я закрыл глаза! Я умер… Удар…