Аджони Рас - Игра колибри [litres]

Бросив взгляд на напряженное тело Алисы, я увидел, как она вытянулась в струну и, словно пытаясь оторваться от кресла, старалась приподнять бедра, но все тщетно. Что-то невидимое глазу терзало ее плоть, однако Алиса не кричала. Она, видимо, уже усвоила урок, согласно которому крик приносил еще больше боли.

– Просто начни говорить, и она перестанет страдать, Адам! – Он мило улыбнулся, как делал это, наверное, тысячи раз, сидя в ресторане и потягивая мартини с водкой.

– Да, скажу, прекрати это! – прошептал я, ощущая, как начали покалывать бедра.

Октябрь вновь коснулся экрана телефона, и Алиса с облегчением выдохнула, не отрывая при этом взгляда от телевизора.

– Не тяни, Адам, ты уже ощутил, как действует этот препарат, так что должен понимать: времени у нас не так много.

– Это матричный анализ данных из социальных сетей, ничего сверхъестественного, кроме того, что Разоблачитель разработал новый подход к их сортировке, – выпалил я, стараясь, чтобы это прозвучало как можно более правдиво.

Пусть я умру сегодня, но изобретение Виктора еще может помочь спасти мою Алису, мою девочку.

– Какой подход? – Октябрю явно не терпелось узнать суть этого открытия, так как он принялся тереть ладонью о колено.

– Разоблачитель разработал алгоритм определения психологического портрета по данным, опубликованным в социальных сетях, по истории поиска и просмотров. И это не просто определение интересов и предпочтений, такие фокусы давно известны поисковикам вроде Google. Тут нечто большее, сродни магии. Так, например, тебя может вообще не быть на том же Фейсбуке, но если о тебе говорят пять или десять человек, то система выйдет и на тебя, просто сверив особенности уже известных пользователей, взвесив степень доверия к ним и отбросив то, что не имеет отношения к делу.

– И как вам удалось выйти на меня? А? – Октябрь встал с кресла и склонился надо мной. – Объясни мне, Адам! Алиса обсуждала меня с кем-то? Как Разоблачитель узнал, что ее надо искать в Санта-Барбаре? Это была ложная информация, уловка, но вы не могли знать этого, если не прослушивали мой телефон. Отпечатки пальцев в твоей спальне – пустышка, парень! Ответь мне, Адам, иначе я вновь пущу в дело свое чудесное кресло, и оно порвет очаровательную попку моей новой любимицы.

– Я знаю, что прослушивали ее телефон, о твоем мне неизвестно, – выдохнул я и понял, что сделал это с большим трудом. – Отпечатки – просто случайность, я сделал копию трости, и какое-то время Патрик подозревал меня. Думаю, он просто проверял меня, не более. Именно поэтому снял отпечатки пальцев именно здесь. Так, видимо, среди моих отпечатков попался и твой.

– Значит, просто суперкомпьютер, старая добрая прослушка и капля везения? – Он отшатнулся от меня.

Я вновь ощутил этот странный древесный аромат, и мне на мгновение стало легче дышать.

– Это то, что мне известно, – с трудом выдавил я, пытаясь сжимать и разжимать пальцы рук, чтобы сохранить хоть какой-то контроль над телом.

– А Гассмано? Этот старый хер провел всех! На самом деле его никогда не отстраняли. – Октябрь не обращался лично ко мне, а говорил скорее сам с собой.

– Насчет его ты прав, он провел всех…

– Зато теперь картина более или менее ясна. – Октябрь встал перед телевизором и помахал рукой Алисе.

Алиса неожиданно для меня помахала ему в ответ.

– Видишь, прошло так мало времени, а она уже начала разбираться в послушании. Приходится, правда, показывать ей видео с другими шлюшками, в назидание, но это работает. А тебе, Адам, пора посмотреть последнюю в своей жизни передачу и подохнуть. Билет у тебя в первом ряду, холодные напитки не предлагаю, так что наслаждайся.

Октябрь послал воздушный поцелуй в сторону крохотного зрачка видеокамеры своего телефона. Его длинные пальцы с угадывающимися венами под тонкой кожей сначала раскрылись, а потом веером сложились, как бутон сворачивается при наступлении темноты. Он протер телефон салфеткой и, придерживая за край, дабы не оставить отпечатков, бросил на диван, чтобы трансляция не прервалась.

– Кстати, тебе понравился запах моего парфюма? – Октябрь остановился у двери. – Это противоядие. Как только я выйду, оно перестанет сдерживать нейротоксин, и очень скоро тебя парализует, ну а потом… Тут уж сам знаешь.

Я смотрел на Алису, уже не обращая внимания на Октября. Нейротоксин – дело скверное, но с ним можно продержаться и минуту, и час. Это зависит от конкретного случая. Все, что от меня требовалось теперь, – считать. Если меня найдут, пока я буду способен хотя бы моргать, мне удастся сообщить время, за которое Октябрь добрался до Алисы. Так у Патрика будет возможность построить маршрут от Пасадены до его берлоги.