Борис Штерн - Ледяная скорлупа

— Есть еще один хороший прием, чаще использовать «или».

И два варианта на выбор.

— Ну что ж, давайте попробуем, может быть, и пронесет. И, главное, короче, без лишних деталей.

Плод творчества академиков стал шедевром лаконичности.

1. Мир состоит их трех сред: срединного «Царства жизни» — воды; нижнего «Царства Грукабура» — каменной тверди; и верхнего «Царства Ензидрина» — твердого ледяного неба.

2. Каждое царство простирается за границы Ойкумены до неизвестных пределов или без оных.

3. Низ — это средоточие тепла, верх — холода.

4. Ледяное небо — это вода, затвердевшая от холода, или холод, принявший форму затвердевшей воды.

5. Каждое тело тяготеет к породившей его среде: камень к нижней тверди, лёд — к небу, живое не тяготеет никуда, оставаясь в своей среде, или тяготеет одновременно к противоположным средам, оставаясь в равновесии.

Замысел, в общем, удался. Духовенство было недовольно, но до истерики не дошло благодаря упоминанию божественных имен.

Образованная публика слегка посмеивалась над обтекаемостью формулировок, но вполне беззлобно. А Правитель почти сразу потерял интерес к проблеме. Бре́ши в новой картине мира открылись чуть позже.

По равнине, почти лишенной примет и ориентиров, тащился маленький караван — восемь кобулаков, четыре телунды, семь улзеней и одиннадцать первопроходцев. Точнее, одиннадцать беглецов, волей-неволей ставших первопроходцами.

— Стой, жморовы отродья! — скомандовал возница головной телунды. Кобулаки послушно остановились, грузная посудина мягко легла на илистый грунт. Остальные три подошли и встали рядом.

— Мне всё больше кажется, что мы идем по кругу. Столько идем, а всё одно и тоже: что куст, что камень будто бы уже попадались на пути. Как только вышли в темные дали, началась эта унылая тягомотина, и нет ей конца. Ни холма, ни оврага — зацепиться не за что. У нас осталось два выхода — волочить якорь или положиться на кобулаков — уж они-то обратный путь по запаху своего дерьма точно найдут.

— Обратный путь?! К Мутноглазому нашему с его отрядами?

Куда угодно, хоть к ялдабродам в гости, но не назад! Уж лучше тут осесть. Еда, хоть и скудная, есть — не пропадем.

— Якорь волочить — тоже не так просто — то и дело кусты да коряги. Да и толку не так много — где-то камень, где-то галька, след прерывистый, легко пересечь и не заметить.

— Здесь нас не ждет ничего хорошего. Здесь никаких ключей и в помине нет — ни горячих, ни вонючих. Где возьмем поплавень?

Через срок телунды потеряют плавучесть, без транспорта останемся. Жилье нормальное не построишь. Меди тоже, похоже, нет, да ничего нет — камни, и те поодиночке разыскивать надо. Да и мало прошли. Вдруг Мутноглазый и сюда дотянется своими погаными руками?!

— Вряд ли дотянется, но место мне тоже не нравится. Давайте идти и идти вперед. Туда, куда чутье подсказывает. Не может же эта тягомотина быть бесконечной.

— Идти, так идти, хоть к ялдобродам, хоть прямиком в преисподнюю! А ну, налегай! — Кобулаки натянули стропы, улзени радостно засверкали и зачирикали, носясь кругами. Телунды одна за другой, чуть проехав по илу, тяжело поднялись, караван отправился наудачу.

Так они и шли не спеша по унылой пустынной равнине, благо кобулакам хватало растений, а беглецам с улзенями — моллюсков.

Говорили мало, да и не о чем было говорить, разве что иногда делились мечтами о неведомых приветливых краях, куда они когда-нибудь обязательно попадут. Были огорчения — умер старый умный улзень — и радости — родились три мальца-улзеня, — нашли кусты пупырышника — попировали и пополнили запасы. Сознание съеживалось от однообразия пути. То прилипнет и крутится в голове глупый мотивчик, то одолевают грезы о домашней пище. Сколько они так шли? Полсрока, срок, а может, все полтора. Сколько они прошли? Для этого нужно знать, как петляли, а это одному Ензидрину известно. Так и шли, пока не набрели на небольшой овраг.

Наконец-то встретилось хоть что-то, кроме редких кустов и камней! Караван пошел вдоль оврага, который становился шире и глубже, превратившись в ущелье. Беглецы прибодрились и повеселели. Вдруг улзени резко поднялись вверх и замерли издавая отрывистые щелчки. Кобулаки тоже встревожились и замедлили ход.

— Что там?.. — пробормотал возница. — Судя по улзеням, ничего хорошего.