Сергей Барк - Второй урок. Сидерис [СИ]

Так когда же все успело измениться, перевернув личную вселенную Азула с ног на голову и заставив почувствовать признательность к фризийцу, дважды не бросившему его, при том что он плевал в него при каждом удобном случае?

Он хотел вернуть долг и остаться честным перед собой, когда летел прочь от отсека Космодрейфа. Признаться самому себе, что кем бы он себя не считал и как бы не обманывал, он все же отчаянно хотел верить и надеяться, что мир не так уж плох.

Разве фризиец не доказывал это сотни раз, честно сражаясь за свое существование, когда окружающие швыряли камни, когда он выжил на Доругане, и не был съеден аборигенами, и даже помогал этой голубоглазой дуре — жениться решил! Наверняка она его втянула в какую-то глупость, а у этого наивного идиота не хватило мозгов понять, в чем дело. Его поведение было глупым, неоправданным и… благородным.

Азул не встречал никого и вполовину настолько честного и смелого как Кир, и не за то ли он его презирал, что появившись из глухой черной дыры Империи, он был лучше многих. Лучше всех. Лучше него.

И он рискнул заглянуть в глаза надежде, когда дверь Мостика открылась во второй раз.

Он хотел верить, что и он имеет право быть лучше, сражаться за то что он считает ст о ящим, идти в том направлении, куда ведут его разум и сердце.

И вот теперь эта самая надежда облетала тонкими сухими лепестками на пол, собираясь раствориться в тишине неизвестного мира, не оставив о фризийце даже воспоминания, грозя превратиться в галлюцинацию и утопить сознание в белом шуме.

— Мостик, ответьте! Настойчивый голос капитана Грова доносился из коммуникатора. Азул сумел разблокировать заслон между двумя кораблями, когда Кир связался с докучливым «Посыльным» впервые, но разумно решил не сообщать о своем присутствии, поняв, что Кир ведет какую-то игру, говоря, что послан Главным Инженером.

— Мостик, ответьте!

Не двигаясь с места и не глядя на панель, он протянул руку к тумблеру, собираясь остаться в одиночестве, хотя это уже и так случилось.

— «Капитан, неизвестный объект в… каком-то шаре, по виду это… человек…» — тихо прохрипело в наушнике на заднем фоне связи.

— Прием!!! — закричал в микрофон Азул.

Открыв глаза, Кир тут же зажмурился. Яркий свет врезался во всю ширь окна, ослепляя и дезориентируя и без того плывущее сознание.

Он обнаружил себя в небольшой комнатке на кровати у стенки, укрытым белой простыней.

Последнее что он помнил, как его собственная энергия, отрываясь от тела, болью срывает кожу, образуя идеальную сферу, копию той, что окутывал себя Кир в минуту физических страданий.

Подавив головокружение, он сел и выпил два стаканы воды из графина на прикроватной тумбе, и через минуту, напрягая ослабевшие мышцы, попытался встать. Ему пришлось опереться о стену, чтобы не плюхнуться обратно в койку, и, ощущая шероховатую поверхность свежеобтёсанного дерева, он медленно побрел к окну.

Широкий незастекленный прямоугольник дыхнул свежестью в лицо, и Кир, натужно щурясь, попытался разглядеть пейзаж, растекающийся перед глазами насыщенными красками жизни.

Обширное полотно сочной яркой зелени разворачивалось покуда хватало глаз, срываясь в никуда и снова вырастая перекатистым холмом впереди. Плавные изгибы поросших горбов бугрились, набирая взлет и утекая в небеса все выше и выше, превращаясь в остроконечные пики гор, щедро укрытые снегом, отливавшим серебром солнца, что висело чуть выше, грозя в скором времени спрятаться за великаном.

Кир высунулся дальше из окна и обнаружил себя торчащим с краю длинного бревенчатого строения, едва ли выше двух метров. Дальше от него вертелись люди, возясь с оборудованием и ящиками, укрытыми сверху темным полотном. Чуть оттолкнувшись назад, фризиец поспешил покинуть комнатку и оказался в длинном коридоре. Здесь тоже была тихая возня рабочих — их Кир определил по знакомой синей форме третьего цеха. Они крыли пол, прикручивая свежие деревянные доски, этот запах приятно напомнил Киру о доме и новых срубах, что ставили целыми семьями.

На него никто не обращал внимания, и юноша спокойно выбрался наружу через главный вход.

Ему потребовалось около минуты, чтобы привыкнуть к ослепляющему свету, косыми лучами въедавшемуся в окружающее пространство.

— Наконец-то, — раздался недовольный голос сбоку. — А я уж думал, спящая красавица не соблаговолит проснуться.

Слегка загорелый имрахец тащил средних размеров ящик, держа его за боковые прорези с двух сторон.