Сергей Барк - Второй урок. Земля [СИ]

«Спасибо. Спасибо тебе.»

Она благодарит, как только голос возвращается. Говорит о том, что если бы не ссуда, которую помогла получить мать, всей ее семье пришлось бы туго.

Злость захлестывает нутро.

Лицо напротив, с посиневшими губами и выражением бесконечной благодарности, идет трещинами, блекнет и рассыпается на глазах.

…Ураган подхватывает тело, ускоряя бег, и новые осколки режут острыми краями, пуская кровь. Кровь наполняет новые образы мозаики, даря им краски и жизнь…

В пустом коридоре отдаются громкие шаги. Школа давно опустела, остались лишь редкие ученики на занятиях клуба. Окна распахнуты настежь и далекое небо льется над кромкой океана, даря ему теплую жемчужину. Тот принимает ее не спеша, бережно опуская на дно.

Из-за двери класса слышен шум и разговор.

Там учитель. Он держит за плечи серую от испуга Шизуку. Верхние пуговицы ее рубашки расстёгнуты. Она дрожит.

Он что-то говорит, угрожает, хочет подойти. Еще минута и стул летит в единственное запертое окно. Жуткий звон стекла заставляет учителя замереть в растерянности.

Злость прокатывается удушливой волной. На глаза выступают слезы.

Мир снова рушится на части, теряя оттенки.

…И снова бешеная круговерть, от которой кружится голова и подкатывает назойливая тошнота…

Яркие краски весеннего сада ослепляют на миг. И вот перед глазами встает тихая комната в спокойных бежевых тонах. Она обрывается залитым солнцем стрельбищем. Впереди мишени. Душой владеет спокойствие и легкая скука.

Ссора вспыхивает от единой искры, одного неосторожного слова. Подхватывает сухие слова, ползет вверх предложениями и небольшой костер требует новой жертвы.

Яблоко, зажатое в руке, опускается на голову.

Рин поднимает лук.

Она не выстрелит в подругу, даже чтобы доказать правоту собственных слов.

Глухая вибрация тетивы обрывает мысли раньше, чем те успевают закончиться. Головы касается внезапное нечто. Волосы печет.

Красная кровь окрашивает пальцы.

Рин выстрелила.

Злость затапливает разум.

…Треск стирает растерянное лицо Рин единым махом. Ураганный ветер несет пустое тело дальше…

Красивый дом, словно из модного журнала, гостеприимно распахивает двери. На пороге красивая женщина. Она очень высокая, и чтобы поговорить, она наклоняется ближе. У нее самые прекрасные на свете глаза.

Маленькая девочка с любопытством выглядывает из-за ее спины. Она тоже красивая. Весело и приятно в этом доме. Отец сидит за столом, пока всем разливают чай и угощают печеньем.

Двери дома распахиваются снова и снова. Пуская в свое сердце раз за разом, но с каждым новым визитом все сложнее становится переступить порог.

Все неприятнее выглядит женщина и все лицемернее немного повзрослевшая девочка?

Неужели она не знает, что ее никто не любит? Ведь ее не могут любить? Многие ведь не любят детей, считая их ошибкой, способной испортить жизнь?

Злость сметает всю красоту, оставляя на месте прекрасного дома хлипкую хибару нищего, а вместо очаровательной женщины и милого ребенка появляется костяная старуха с маленькой оборванкой у которой гнилые зубы.

…Нечем дышать. С каждой новой попыткой втянуть желанный воздух картина меркнет все больше, пока не осыпается прахом у ног, оставляя вместо себя лишь темноту и пустоту…

Одной в пустоте невообразимо жутко, и не потому, что все девочки без исключения боятся чудовищ, притаившихся в черной тени. Просто в пустоте совсем негде спрятать свою вину, обиду, упрямство, непонимание и множество других постыдных вещей. Нет ни одного угла, ни одного углубления, щели кармана — нет абсолютно ничего.

И ты стоишь с охапкой ошибок, не зная, куда идти и что делать с тяжелой ношей. Бросить ее здесь и шагать свободно в любом из направлений? Наверное, так будет легче и быстрее, но… Но ты так долго несла ее, что вот она, кажется, прилипла к твоим рукам, пристала к коже, срослась с тобой в единое целое. К тому же, это единственное, что у тебя есть.

Оглядевшись, оставалось признать, что это правда — у нее ничего нет. Но пугало отчаяннее не это — у нее никого не осталось. Она никому не нужна.

Раньше папа жил с мамой. Не сказать, что бы все было гладко, но Юа сильно любила родителей и всегда пыталась помирить взрослых. Ей было тепло и уютно со строгой матерью и добрым, всегда понимающим и встающим на ее сторону отцом.

Юа не забудет тот день, когда однажды родители посадили двухлетнюю девочку перед собой и сказали, что папа с мамой поживут отдельно. Юа поняла не сразу и тогда папе пришлось объяснить, что они будут иметь два дома вместо одного. В одном из их останется мама и Юа, а в другом отец.