Сергей Барк - Второй урок. Земля [СИ]

— Поторопимся, а то дед будет недоволен, — сказала девочка, бросив взгляд на наручные часы.

Куда стоило торопиться, ребята не знали, но нарушать сложные законы гостеприимства, изобилующие в этой стране, не хотелось, потому они поспешили вслед за девочкой, свернувшей за угол дома и прытко юркнувшей в узкий ход, перепрыгивая невысокий порожек на лету.

Еще несколько секунд, и мальчишки оказались в свободном пространстве, очерченном глухими стенами с трех сторон.

На внутренний сад или дворик поле не походило — там не было абсолютно ничего. Не сбавляя шаг, они поспешили подняться по короткой лестнице, наверху которой Рин приказала снять обувь, и оказались в комнате, объединенной с полем в единое пространство, несмотря на крышу, обеспечивающую надежное укрытие от набирающих жар лучей солнца.

Здесь, на просторной деревянной возвышенности, походившей на подмостки, уже собрались несколько ребят: двоим можно было дать не больше семнадцати, еще трое выглядели постарше; наверное, студенты, — решил Кир.

— Это младшая воскресная группа деда, — объясняла Рин. — Их занятие начнется через десять минут. Так что поторопитесь, — она подталкивала Азула в спину по направлению к темному проходу. — Там раздевалка. Вещи найдете на верхней полке, они должны подойти. Не задерживайтесь, вы должны вернуться раньше появления деда, и запомните — Мацумото Кацуро никогда не опаздывает.

— Мы будем участвовать? — наконец сообразил Азул.

— Конечно! Ты же мне соловьем заливался, как вы с Киром восхищаетесь стрельбой из лука и что Кир даже побеждал на школьных соревнованиях по стрельбе.

Фризиец чуть нахмурился, но на Азула не взглянул.

— Мне было десять и я очень долго не практиковался. Не было возможности, — пробубнил он, злясь на сиятельнейшего балабола.

— Ничего. Наш лук все равно сильно отличается от стандартного европейского, которым, в основном, пользуются в России. Так что не бойся, все равно облажаешься, — подмигнула негодная девчонка и резко втолкнула ребят в раздевалку. — Правда, деду я все же сказала, что ты не новичок… — донеслось сзади.

— Ну спасибо, — процедил Кир, натягивая длинные широкие, в складку, штаны.

— Случайно вышло, — виновато отозвался имрахец, высунув голову из светлого кимоно, накидывавшегося поверх.

С горем пополам они разобрались со странными носками, пошевелив большим пальцем в отдельном углублении, и завязали пояса.

Рин поджидала их на выходе.

— Деда удар хватит, — всплеснула она руками при виде мальчишек и принялась поправлять одежду.

Чувствовать на себе насмешливые взгляды Киру было не впервой, потому он просто не обращал внимания, позволяя девчонке трепать себя с видом заправского знатока.

— Я сам! — Азул огрызнулся, когда Рин попыталась ухватиться за оби — пояс, небрежно повязанный выше бедер.

От Кира не укрылся румянец на бледных щеках — видимо, кто-то совсем не привык за себя краснеть, и он великодушно простил ложь принца, спрятав насмешливую улыбку подальше. Заметь это имрахец, Земля могла бы погибнуть намного раньше уготованной ей катастрофы.

Азул как раз завязал штаны ниже — на бедрах, как положено мужчине, когда в помещение, овеваемое слабыми порывами ветра сквозь отсутствующую стену, вошел немолодой незнакомец.

Невысокий мужчина с округлым загорелым лицом, отмеченным пятнами старости на поседевших висках, неторопливо скользил белыми таби [1] по натертому до блеска лаку деревянных полов. Спокойствие касалось его лица, словно ничто в мире не могло заставить глубокие борозды на высоком лбу исказиться в противоестественной форме.

Образ Императора всплыл незримой тенью за плечом Моцумото Кацуро. И растаял, стоило старику замереть перед выстроившимися полукругом учениками, к чьей цепочке присоединились мальчишки, подталкиваемые Рин.

Все присутствующие склонили головы в знак уважения перед «сенсеем», — расслышал Кир уже хорошо знакомое слово сквозь наушник. Не было отдельного приветствия в сторону новеньких и никакого представления, как потребовали от них в школе. Сенсей подошел к каждому ученику и сказал несколько слов.

Кир с любопытством прислушивался — фразы были просты и понятны, но их смысл словно бы ускользал от парня. Долгое общение протягивало невидимое рукопожатие между учеником и учителем, объясняя гораздо больше, нежели слова, которые, казалось, и вовсе не требовались. Тишину нарушало лишь шуршание и слабое постукивание луков и стрел, возникших в руках учеников после того, как сенсей уделил время каждому.