Сергей Снегов - Сочинения в 3 томах. Том 3. Хрононавигаторы

Теперь вы у меня попляшете, голубчики!

Начальник откинулся в кресле, закрыл глаза, сжал в кулачок худое лицо - это была его манера размышлять. Потом он снова пододвинул к себе газету и перечел речь Поппера: «Это было великолепное побоище, - сказал депутат парламента. - Перед тем, как выломать двери, орава Крена дала волю кулакам. В основном они тузили друг друга, но и нам кое-что перепало. Ни в высказываниях, ни в поступках этих ребят я не обнаружил ничего нечеловеческого. Лично я предполагаю, что Крен устроил грандиозный шантаж, набрав где-то шайку готовых на все парней, а доверчивым акционерам выдал их за искусственников. Докопаться до истины нелегко, ибо, придя в отчаяние от страха разоблачения, этот ловкий мошенник на наших глазах взорвал главный аппарат. Только чудо господне сохранило нас, когда кругом валились обломки и взвивались языки пламени. Что касается выстроенных предприятий, то я лично осматривал…»

В комнату торопливо вошел взволнованный следователь.

- Полковник! - закричал он с порога. - Похоже, что мы напали на след этих…

Начальник со скукой уставился на своего помощника. В его взгляде было столько откровенного презрения, что следователь запнулся.

- Этих? - промямлил начальник. - Кого «этих», Симкинс?

- Как - кого? - пробормотал помощник. - Я вас не понимаю. Я говорю об искусственниках, проходящих по делу об изобретении Крена.

- Вам надо меньше есть, Симкинс, - строго посоветовал начальник. - У тех, кто объедается, кровь отливает от головы к желудку и в мозгах вечный туман. В сто первый раз докладываю вам, Симкинс, что раз не существует дела об изобретении, то не существует и самих искусственников, проходящих по этому делу. Неужели вам не ясно? Я спрашиваю, вам не ясно?

- Но позвольте! Да, конечно, мне все ясно. Будет исполнено.

- Вот это лучше, Симкинс. Люблю четкость мысли. Кстати, что именно вы собираетесь исполнять?

- Ваше приказание, разумеется. Отменим «напали на след», прекратим преследование…

- Хорошо, - одобрил начальник. - У вас появляется полицейское чутье, Симкинс, я очень рад. Бедные парни ничем не хуже нас с вами, а вы спустили на них ораву сыщиков. Разъясните своим болванам, что полиция стоит на страже спокойствия честных граждан. Еще одно, Симкинс. Этот, как его?..

- Вы имеете в виду профессора Крена?

- Да, да, пройдоху Крена. Узнайте, как у него в личной жизни. Разные преступные увлечения, порочащие знакомства, всякие мошенничества… Это, уверен, много серьезней несуществующего изобретения. Лет на двадцать пять, вы меня понимаете, Симкинс?

Конрад Подольски подошел к шоссе и присел на камешек. Надо было спокойно обдумать, куда идти и что делать. Позади, под углом к шоссе, кривилась тропка к отцовскому дому. Всего час назад он выбежал оттуда, сгибаясь под тяжестью отцовских проклятий и благословений. Среди проклятий были, несомненно, и пророческие, а среди благословений - полезные. Весь этот бесценный груз Конрад стряхнул уже на первом километре, и было темно, чтобы разглядеть, куда что свалилось. Больше других егозил в душе последний отцовский выкрик: «Все знаю, что сделаешь, хорошего не жду!» Отец имел великое преимущество перед сыном: он знал, что сын будет делать, сам Конрад и понятия об этом не имел. Будущее было темно, как ночь в погребе, но и долго сидеть на камешке не хотелось. Конрад зашагал по шоссе.

Он решил идти в город, хотя и знал, что Анатра охвачена смутой. В ночном сообщении - отец в ярости разбил приемник, чтобы не слушать неприятных вестей, - уже говорилось о баррикадных боях. Сражения на баррикадах Конрада не привлекали, но коли выбирать между уличными драками и ссорами с неистовым отцом, то уж лучше баррикады.

Не пройдя и километра, Конрад снова остановился. Шоссе на этом месте разветвлялось на три дороги, и указателей, куда какая ведет, не было. Конрад задумался - по какой идти? И тут в нем заговорил Внутренний Голос. Конрад не раз поступал по его предписаниям и советам, бегство из отчего дома тожепроизошло по его уговорам. Но раньше Внутренний Голос лишь менял интонации: то был мягким, то гневным, то категоричным, то молящим - но в сущности оставался самим собой. А сейчас он как будто был не один, а разделился на три Голоса. Впрочем, Голоса соблюдали очередность речи и не наскакивали друг на друга, так что их можно было принять и за прежний дружественный Внутренний Голос, только вдруг зазвучавший на разные голоса.