Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 7

«Ничего страшного, — успокаивал себя Колли. — Будут и другие. Так уж получилось, что Луис оказалась единственной женщиной на унылой и мрачной планете — вот мы все в нее и влюбились».

Но он знал, что это только отговорки и даже через год ему не забыть о своей первой и такой неудачной любви.

Ладно, какого черта! Год — это не так и долго, когда впереди целая вечность. И в его жизни будет Земля, просторная, прекрасная и зеленая. В его жизни будет Марс, где люди начнут создавать новую расу. Жизнь продолжается. И в каком-то смысле ему даже повезло.

Колли вздохнул и пожал плечами. Пора приниматься за работу — прямо сейчас. Он встал и пошел по склону к кораблям. А там уже трудились дети фортуны.

У подножия скалы марсианское небо казалось более темным. Он увидел даже несколько ярких звезд. Но солнце по-прежнему стояло высоко, наполняя долину сумеречным светом.

Орна из Нилдо был очень обходительным хозяином, и ему хотелось, чтобы его гость увидел все местные достопримечательности. На Ганимеде их не так и много, но зрелище полуночного неба стоило любой дороги. Он помог Дэниверу надеть гибкий скафандр, а сам облачился в утепленный костюм и натянул маску. Они всплыли вверх по гравитационной шахте, выбрались из защитного поля многосегментной двери и оказались на поверхности.

Конечно, Дэнивер уже видел это на фотографиях и в видеофильмах. Но реальность заставила его замереть от восхищения. Юпитер в полной фазе выглядел огромным янтарным кругом, раскрашенным фиолетовыми и бледно-красными полосами, между которыми переливалось неисчислимое множество других, более тонких оттенков. Почти касаясь горизонта, он подсвечивал скалы и крутые откосы, придавая им вид экзотических слитков золота. Замерзшее озеро превратилось в чашу, наполненную до краев ослепительным сиянием. Свет гигантской планеты, озаряя пространство, затмевал собою звезды, и лишь несколько самых ярких из них пылали на другой половине неба подобно рассыпанным алмазам. Но какой бы абсолютной ни казалась тишина, вокруг ощущалось какое-то неуловимое томление, словно тихая песня далеких звезд находила отклик в самых заповедных уголках души.

Воздав должное величию незабываемого зрелища, Дэнивер взглянул на запястье, где рядом с часами крепился электронный термометр. Светящиеся цифры едва проступали сквозь узоры изморози, но он без труда разглядел показания шкалы.

— Сто градусов ниже нуля.

Дэнивер понимал неуместность своего замечания, но он выбрал его для контраста — в противовес всему тому, что его окружало — ибо драгоценный камень блестит лучше всего на черном фоне.

— Я думал, будет хуже.

— Мы установили под корой Ганимеда новый реактор, — ответил Орна. — Он обогревает окружающую среду настолько быстро, что люди, приезжающие к нам, не перестают удивляться изменениям. Но чтобы сделать планету пригодной для жилья, придется подождать, по крайней мере, еще одно столетие, и, когда мы завершим наше дело, я буду седым и дряхлым стариком. Жаль, что нельзя преобразить такую большую луну или малую планету за одну ночь. И все же я помню ее в дни моего детства. Тогда здесь не было даже гидросферы, и люди только начинали выпускать кислород на поверхность. — Безбрежность пространства наполняла его гордостью и восторгом. Он повернулся к гостю и удовлетворенно улыбнулся: — А я не думал, что это произведет на тебя такое впечатление. К тому же ты прилетел с самой роскошной планеты нашей системы. — Он вытянул руку к звездам. По его перчатке струился холодный темно-желтый свет. — Видишь ту зеленую звезду? Да, ту, что у самого Лео. Это твой дом.

— Мы, марсиане, питаем огромное уважение к таким проектам, как ваш, — сказал Дэнивер. — Неужели ты думаешь, что наш мир создавался по-другому?

— Но с тех пор прошло столько лет.

— И все же мы не забыли.

Они снова замолчали. Впрочем, их беседы всегда отличались немногословностью. Чуткому разуму хватало жеста, краткой фразы или восклицания, прозвучавшего в безмерном контексте ночи.

Раса по-прежнему сохраняла тенденцию к соматическим изменениям, которые определялись условиями окружающего мира, и неудивительно, что тела двух друзей абсолютно не походили друг на друга. Но размеры, форма и метаболические потребности давно перестали иметь для людей какое-то социальное значение.

Холод усилился. Несмотря на гибкий скафандр и надежную защиту, Дэнивер почувствовал жестокий напор безжалостной стихии. Он поежился, и Орна, заметив это, тут же корректно предложил: