Екатерина Годвер - Иволга будет летать

— Уверена, Давыдов в полной мере разделяет это сожаление, Ош. — Абрамцева обменялась с ним долгим взглядом. Последние новости майор знал — от нее же — но только в самых общих чертах и благоразумно не хотел обсуждать при Каляеве.

— Ну, ладно. Не в последний раз, — сказала Абрамцева. — Еще соберемся вместе.

Майор провел их мимо ангаров с техникой к метеостанции, где свободный от дежурства оператор долго рассказывал Каляеву про систему высотных зондов, затем — в дом горской общины. Женщины готовили еду, в главной комнате старики слушали по спутниковому радио новости; рядом с приемником за столом двое молодых мужчин играли в нарды. Отец майора, Нуршалах ан-Хоба, сидя на высоком табурете покуривал трубку и наблюдал за игрой.

— Ты переменилась, — сказал старик, искоса взглянув на Абрамцеву. — Хотя, как знать? Твой муж, пусть примет Дракон его беспокойный дух, говорил, что теплый ветер низин и бури там, наверху, — он ткнул узловатым пальцем в потолок, — суть одно и то же я-в-л-е-н-и-е-п-р-и-р-о-д-ы, — произнес он в одно слово, намеренно растягивая звуки. — Может, летчик Денис прав, а я старик и болтаю глупости. Сын, почему ты все еще здесь?

В ту же секунду у майора запищал портативный коммуникатор.

— Валя, еще увидимся! — торопливо попрощавшись, Ош ан-Хоба вышел в безлико-серый день.

— Ты делаешь мужчин забывчивыми, — заметил старик. — Точь-в-точь, как Марина.

Абрамцева промолчала. Мариной звали жену майора ан-Хоба: невестку старик недолюбливал.

— Нуршалах-ан, разрешите спросить, — вступил в разговор Каляев. — Внизу я часто слышал, что «горы не любят птиц». Но каждый говорящий вкладывал в поговорку немного разный смысл. Что же она значит на самом деле?

— То, что горы не любят птиц, инспектор. — Старик заглянул ему в глаза. — Те слова, что я сказал, и те слова, что ты услышал — разные слова. Что есть гора, а что есть птица? Вопрос и есть ответ. Но горы не любят птиц, с какой стороны на них не взгляни.

— Он говорит, что смысл, который вам кажется верным, Миша — и есть верный для вас, — со вздохом пояснила Абрамцева.

— Такой смысл моих слов кажется верным одной жительнице равнин, — с лукавой улыбкой вставил старик, глубоко затянувшись трубкой.

— Которая знает вас, и вами же научена, что многозначительная иносказательность — верная примета банальности, Нуршалах-ан, — парировала Абрамцева.

— За словом в карман не лезешь: молодец. — Старик одобрительно покивал.

Каляев наблюдал за ними с легким недоумением.

— Простите, если мой вопрос показался вам невежливым, — извинился он на всякий случай. — Я не имел в виду ничего плохого.

— Конечно, не имел. — Старик покивал еще. — Кто ты, инспектор — гора или птица?

— Кто я?.. Я — человек, — с недоумением в голосе ответил Каляев.

— А кто такой человек, инспектор?

— Человек это человек. — В глазах Каляева блеснуло понимание. — Он летает выше птиц и меняет горы по своему разумению.

— Поэтому человека не любят ни горы, ни птицы. — Нуршалах ан-Хоба выпустил в потолок кольцо сизого дыма, поерзал на табурете, устраиваясь поудобнее, и вернулся к наблюдению за игрой.

Остальные обитатели дома вежливо игнорировали гостей. О последних событиях внизу горцы не знали, разве что, кто-то слышал мельком разговор майора ан-Хоба прошлым вечером; однако они безошибочно чуяли в Каляеве опасного чужака и не хотели иметь с ним дела.

— Пойдемте, Миша: не будем мешать. — Абрамцева потянула Каляева прочь из комнаты. — Пока погода не испортилась, поднимемся к смотровой площадке; потом пойдем отогреваться и пить чай к метеорологам.

Снаружи сгустились облака и оттого немного стемнело.

— Мрачные тут у вас пейзажи, — заметил Каляев. — Поэтому дома красят во все цвета радуги?

— Согласно разработанным на Земле инструкциям, — резко, даже недружелюбно ответила Абрамцева. — Местным это кажется дурновкусием, и я с ними согласна.

Подъем к смотровой площадке занял немногим меньше четверти часа; они прошли ее в полном молчании.

Ветер наверху пронизывал до костей. Взявшись одной рукой за ненадежные с виду перила над пропастью, Абрамцева спрятала вторую за пазуху, под куртку.

— Миша, обернитесь: у вас за спиной — Баранья гряда. Там, в просвете, видите скалу? Это восточная из Трех Пик, ущелья, где разбился Денис.

— Да, узнаваемый ландшафт… — Каляев осматривался, остановившись в нескольких шагах от пропасти.

— На той стороне, ниже — шахтерский поселок Адар-Бей, а там, далеко, в долине течет Ошром, одна из красивейших рек здесь. — Абрамцева взглянула вниз. — Над ней обычно стоит туман, так что почти ничего не видно. Но если хорошо присмотреться, можно разглядеть…