Роман Рейн - Дорогое сердце

— Делай, — обреченно разрешил Кейси.

— Сразу предупрежу, что теперь ваш средний суточный сон будет занимать около семнадцати часов. Придется с этим смириться. Согласитесь, все же это лучше, чем смерть?

Кейси согласился. Теперь он понял, почему его супруга стала такой вялой и сонной после трансформации. Он считал, что это временное явление. Что скоро все пройдет…

— Дальше, придется вас оставить без вкусовых ощущений. По-другому никак. Из сенсорных вкусовых хеморецепторов я воспроизведу мезодерму для сердца. В этом даже есть какой-то плюс. Представляете, сколько денег вы сможете сэкономить на продуктах питания? Вам же не будет разницы, что есть: крупу или мясо! Здорово же!

— Обалдеть можно… На барбекю теперь буду брать рулоны туалетной бумаги и, хорошенько подкоптив их, буду хрустеть, — мрачно вообразил старик. — Ладно, забирай мой вкус.

— Ах, если бы вы только видели сейчас свое новое сердечко. Пальчики оближешь! Та-а-а-акс… Дальше мы немного убавим нейронные импульсы в мозге, ослабив импульсы обоняния, осязания и частично слуха. Готово! Теперь вы полноценный человек, правда, без репродуктивных способностей. Ваш биологический возраст составляет… эм… двадцать шесть лет и три месяца.

— Я остался еще большим инвалидом, чем был раньше, — грустно подметил Кейси.

— Напрасно вы так говорите. С виду вы вполне здоровый и привлекательный молодой человек, — подбадривал старика годокс. — Разве не это главное в человеческом мире?

— В том-то и дело, что только с виду. Я и раньше подозревал, что вы все тут жулики, поэтому и не хотел сюда идти. Жена заставила… Это что получается, теперь мне не важно, какого цвета у меня гардероб, не важно, курю ли я хорошие сигареты или же свой носок? Это жалкая подделка жизни…

— Вы здоровы. Живите долго и счастливо, пока снова не придете к нам, лет через сорок.

— Я не хочу такой жизни. Я хочу курить ароматный табак и загибаться в приступах кашля. Пить алкоголь и трястись с похмелья. Я хочу после моей смерти видеть, что меня несут именно в красном гробу. Хочу, чтобы поев шашлыка, я мучился изжогой. Хочу чувствовать запах волос Линды. Знаешь, она много лет использует один и тот же шампунь с лесными травами… Я не хочу такой жизни, жизни тусклого человека с красивой оболочкой. Цена за новое сердце оказалась слишком велика для меня. Знаешь что, верни мне мои морщины, рак, грыжу и геморрой… Я хочу быть прежним.

— Простите, но у вас не было геморроя, — поправил годокс.

— Недоработка… Возвращай все как было. Пойду домой зарабатывать его. В наш развитой век даже как-то не солидно не иметь его.

Его голое красивое тело снова затянуло в кокон.

Старик вышел из кабинета.

Увидев своего супруга прежним, Линда заплакала.

Он подошел к жене и прижал ее мокрое лицо к своей груди.

— Какой же ты глупый… какой глупый, — повторяла она, постоянно всхлипывая и стуча кулачком по его чахлой груди.

— Не грусти, лисенок. Все будет хорошо, — успокаивал ее Кейси, поглаживая трясущейся рукой ее волосы.

— Теперь нам придется расстаться. Я же тебе говорила, что мне не нужен старик… Тем более что ты прекрасно знаешь, как я боюсь покойников.

— Конечно, знаю. Но и ты меня пойми, когда-то давным-давно я добивался тебя целый месяц. А для того чтобы добиться брюшной грыжи, мне пришлось сорок лет горбатиться на заводе. Чувствуешь разницу? Чаша весов склоняется не в твою пользу…

Линда посмотрела на мужа заплаканными глазами и улыбнулась. В его глазах тоже были слезы, которым он не позволял выплеснуться за пределы нижнего века.

— Ты неисправим. Ты всегда был несерьезным и легкомысленным ко всему. В том числе и ко мне, — сказала она, вытирая носик об его толстый шерстяной свитер.

— Ну что, будем прощаться? Вещи ты уже, как я понимаю, заранее перевезла к маме? — спросил старик, оторвав девушку от своей груди. Взяв ее за худенькие плечики, он отстранил от себя.

Они стояли друг напротив друга: тусклый человек с ярким телом и яркий человек с блеклым телом. Совершенно разные и далекие.

— Да. Я знала, что ты не согласишься на трансформацию.

Они оба мялись, не зная, что делать дальше.

— Тогда прощай? — наконец решилась Линда.

— Не прощай, а до свидания. Не забывай, что у нас с тобой земля на кладбище куплена и огорожена одной оградкой. Пойду устраиваться там и ждать тебя. Живи счастливо, я ревновать не буду. А когда нагуляешься — милости просим в соседнюю ямку.