Елена Сола - Остров Веры

— Ей не нужны мои проблемы. Таких, как я, она всегда называла «бесполезными».

— Не думай об этом, все устроится. Вот выпей еще одну и ложись. Постарайся уснуть.

Кипер протянул ему вторую капсулу — белого цвета.

— Еще одну? — не понял Антон. — А, впрочем, давайте.

Вторая капсула последовала за первой.

— Вот и молодец, — сказал Кипер, внимательно наблюдая за состоянием Антона. — Отдыхай, я пойду сделаю несколько звоночков. Через час вернусь, надеюсь, уже с хорошими новостями.

После ухода Франца Адамовича Антон несколько минут лежал на спине с открытыми глазами, уставившись на казенную шестирожковую люстру. Успокоение не наступало. Обида и разочарование стояли комом в горле. Он резко вскочил и прошел в ванную комнату. На мгновение задержался у зеркала. Его зрачки увеличились, и собственные глаза показались ему безумными. Антон вернулся в комнату и, скинув вязаную кофту с оленями, оставшись в одной рубашке, вновь прямо в обуви лег на кровать и закрыл глаза.

И тут он увидел яркую точку, которая медленно приближалась, увеличиваясь в размере. Почему-то стало страшно, и чувства, которые разрывали его душу всего пару минут назад, отступили. Антон открыл глаза. Комната, медленно покачиваясь, вращалась вокруг него. Антон сел на кровати. Комната перестала вращаться, но появилось ощущение, что теперь он вместе с гостиничным номером плывет в безвоздушном пространстве. Все переживания растворились, стало спокойно. В голове отчетливо прозвучал голос Стаса:

— Я все уладил…

Сейчас в пустом гостиничном номере это звучало настолько реально, словно Стас стоял рядом. Антон непроизвольно оглянулся. Никого. Когда-то Антон ненавидел эту фразу, но сейчас она его не раздражала, напротив, показалась забавной, и он повторил вслух:

— Я все уладил, все уладил…

Собственный голос прозвучал слишком громко, и он замолчал. Комната начала наполняться какими-то неясными шумами, шепотом, приглушенным смехом. Послышалась музыка, отбивающая ритм «тынц-тынц-тынц». Но Антону не хотелось веселиться. Ему казалось, что его мозг распадается на мелкие фрагменты, а потом собирается в новой, немыслимой конфигурации. Его губы беззвучно шевелились, повторяя одну и ту же фразу:

— Я все уладил, я все уладил…

Люстра оторвалась от потолка и превратилась в икосаэдр с прозрачными гранями. Икосаэдр пульсировал и от этого казался живым.

Антон поднял стоящий у кровати портфель, вынул из него ручку и блокнот, которые дали ему на конференции.

— Передача кода в место сборки. Передача кода, информационного кода. Да, информационный код.

Антон начал водить ручкой по листку, глядя куда-то вперед в пространство. Его рука выводила спирали. Одни из них закручивались по часовой стрелке, другие — против. Когда страница блокнота была изрисована спиралями полностью, он вырвал ее и, скомкав, бросил на пол.

— Ну конечно, движение по спирали.

Антон замер, прислушиваясь к голосам, заполнившим комнату, затем, тряхнув головой, стал рисовать фигуры. Со стороны могло показаться, что он сошел с ума, но сам Антон чувствовал себя превосходно. Его мысли были ясны, как никогда. Он даже не успевал записать их и лишь знаками и буквами пытался зафиксировать снизошедшее на него озарение. Его лицо сияло тем одухотворенным светом, с каким верующие принимают дарованную им господом любовь.

— Вот оно! Мы все время шли не в том направлении. Теперь я все ясно вижу! Пройти сквозь время можно только, если двигаться по ходу времени.

Антон исписал знаками и рисунками три листа, вырвал их из блокнота и сунул в карман брюк.

— Нужно идти. Мне пора идти.

Новая мысль завладела им и заставила подняться. Антон встал и подошел к двери номера. Все звуки в комнате стихли, и наступила настороженная тишина. Антон вышел в коридор. Никого. Он спустился вниз и беспрепятственно вышел через боковую стеклянную дверь. Он стоял, ощущая всем телом осеннюю прохладу, и, казалось, чего-то ждал. Антон взглянул на небо и вновь увидел яркую звезду, которая начала быстро приближаться. Но на этот раз он не испугался. Звезда освещала ему путь в ночи.

Он шел вслед за ней и умиротворенно улыбался. Одна звезда оставалась за спиной, но впереди возникала другая, и Антон просто шел по звездам, пока не натолкнулся на препятствие. Тишина мгновенно наполнилась звуками обычной суеты Киевского вокзала.

— Что хотел, уважаемый? — услышал над самым ухом Антон.

Перед ним стоял лоток с фруктами, и торговцы с юга, жестикулируя, что-то громко обсуждали на своем языке. Один из них смотрел на Антона.