Валерий Строкин - Проводник [СИ]

— Нет, в те времена люди жили чище и покруче, — сказал Буртик, разглаживая на шлеме бумажные цветные перья.

— Конечно, — пропыхтел я, делая приседания, разминая свои жестяные черные доспехи. — Хорошо бы обойтись первым дублем.

— Я говорю чище, это значит духовно чище. Для многих действительно существовал кодекс рыцаря.

— Ты помнишь, что надо метить в грифона на моем щите?

— Не промахнусь, — ухмыльнулся Володя. — А если режиссер попросит и продюсер заплатит, направить копье в голову?

— Не попросит, — я поежился.

— Люди честнее, благороднее были, полностью открытые в своих поступках и своему выбору, — развивал тему Буртик.

— Прекрасные дамы, не знающие, что такое мыло и шампунь, турниры без машин с красными крестами и крестовые походы во славу Господню. Запахи конского навоза и потного тела, запечатанного в вонючий боевой саркофаг, отсутствие пенки для бритья и мстительные сарацины, — улыбаясь, прокомментировал я.

Володя отмахнулся.

— Идея была. Люди жили во имя прекрасного.

— Во имя чего?

— Кретины еще не изобрели идеи совершенствования мира, не сочинили утопий, не занялись строительством коммунизма и прочих демократических обществ. Совершенствовались телом и духом, сочиняли прекрасные сонеты, искали философский смысл бытия…

— А также философский камень и эликсир бессмертия.

— Ты не прав: для рыцаря средневековья была главным не только его физическая подготовка, но и моральный кодекс. В здоровом теле здоровый дух, не нами это придумано. Возьми, к примеру, легенду о короле Артуре и его рыцарях Круглого стола, они построили Камелот, который олицетворял в том времени высшие ценности и мораль, которую позже заменили Евангелие и Библия. Недаром он был городом света.

— Какую же мораль и свет какой веры он нес?

— Для чего человек создан и каким он должен быть.

— Для чего он создан и каким он должен быть?

— А разве ты этого не знаешь или не чувствуешь? Грааль, который искали люди, был не просто золотым кубком с эликсиром бессмертия или амброзией богов, это был символ знаний и веры. Философия, в которой добро противостояло злу; выбирая эту философию, ты должен был бороться со злом в первую очередь внутри себя, а потом помогать в этой борьбе остальным. До нас дошли только аллегории и мифы об этом.

— В мире нет ничего нового, это было до Круглого стола, и это происходит и сегодня.

— Уже не происходит. Кто в нашем мире может назвать себя рыцарем с большой буквы? Наш мир не ищет Грааль, он все дальше уходит от света, объявляя и то и другое мифами и сказками: мол, ничего кроме «я» и наживы больше не существует.

— Послушай, я ведь могу открыть для тебя дверь.

— Ты уже открывал.

Действительно это был первый человек, которому я продемонстрировал свои новые способности.

Он согласился, но когда открылись двери, воткнул меч перед собой и сказал: «Это, конечно, здорово и круто сверх меры, Рома, но ни ты, ни я не знаем, что там, за ними, меня ожидает. Тот ли, мир который я хочу и о котором мечтал? Лучше в собственном мире сражаться с ветряными мельницами и знать, что рано или поздно проиграешь, чем в чужом». Он вытянул руку к холодному черному провалу, съевшему часть дома: «Может быть так, что там вообще нет никакой жизни. Ничего нет».

Тогда я ответил, что ничего не гарантирую и поэтому и сам не отправляюсь в эту неизведанную черную дыру. Володя вскинул меч на плечо. «Это круто, Роман, пойдем домой…»

Володя вставил в уши наушники от плеера. Почти каждую свободную минуту он слушал свой любимый рок. Подмигнул.

— Прокачусь. Развеюсь, — объявил он, заводя мотоцикл.

— В таком виде?

— Почему бы и нет? Я и копье с собой прихвачу, на всякий пожарный, — он рассмеялся. Опустил на голову шлем, глухо щелкнул забралом. Из-под железа донеслось глухое пение:

— Я быстро, — крикнул он, срываясь с места на ревущем мотоцикле с копьем на перевес.

Это его «быстро» стало «навсегда». Через полчаса водитель КАМАЗа, плача, кричал и доказывал, что сумасшедший рыцарь сам напал на его машину, и показывал трясущимся пальцем на торчащее из радиатора копьё.

От такого столкновения Володю Буртика выбросило в кювет, а там ржавели забытые и ненужные спортивному комплексу арматурные прутья. Медные доспехи никак защитить не могли…

Вспомнив все это, я потянулся к остывшему кофе, думая о том, что принесет с собою вечер.