Рэки Кавахара - Accel World - Два черных клинка, два серебряных крыла

Он понимал, что по возвращению в школу она снова обратится всеобщей любимицей и уже не сможет уделять Харуюки столько времени…

— В последнее время я научилась весьма неплохо читать твои мысли, — вновь раздался её голос, и Черноснежка резко потянула его за щеку.

Харуюки пришлось поднять глаза и увидеть, что прекрасное лицо Черноснежки немного надулось.

— Н-нет, я-я ни о чём таком не думал…

— Скажу сразу, как только меня выпишут, я всерьёз займусь твоими тренировками. Я планирую довести тебя до третьего… нет, четвёртого уровня к концу года.

— Э, э-э?! — воскликнул Харуюки уже совершенно другим голосом.

Черноснежка отпустила его щеку, и взгляд её немного смягчился.

— Ну… если честно, я тоже буду немного скучать по этим дням…

Её блестящие чёрные волосы так контрастировали с красными лучами яркого закатного солнца, что Харуюки невольно моргнул, а затем повернул голову.

Они сидели на скамейке на южной стороне больничной крыши. Перед глазами предстала панорама районов Асагая и Коэндзи. Совсем недалеко слева направо тянулся мост через центральную линию, за которым начиналась улица Оумэ.

Как ни странно, с крыши была видна и школа Умесато — вернее, блики от солнечных панелей, установленных на крыше.

В районе Сугинами уживались друг рядом с другом старомодные торговые улочки, спальные кварталы и сверхсовременные здания эпохи тотальной автоматизации. Но сейчас все дома перед глазами окрашивал красивый багрянец, из-за которого эту картину хотелось назвать уровнем «Вечер».

Сегодня стоял ясный солнечный день, но осень давала знать о себе прохладным ветром. Непристойные действия Харуюки оголили шею Черноснежки, заставив его вспомнить, насколько нежной казалась её кожа, и сказать:

— А-а, может, внутрь пойдём?..

— Спасибо за заботу, но нет. Через двадцать минут всё равно ужин, а я хочу пока побыть здесь.

— Н-но тут довольно холодно…

— М-м… ладно, тогда согрей меня.

Хитро улыбнувшись, Черноснежка придвинулась к нему.

Её стройное тело прижалось к нему слева, и Харуюки ощутил, что она действительно замёрзла.

— Вот, прекрасно… а ты тёплый.

— А, э-э, ну-у, да, тепло излучать я умею… — издевательски пошутил Харуюки над собой.

Черноснежка в ответ шевельнула губами, беззвучно произнося слово «дурачок». Затем она прижалась к нему ещё сильнее и прошептала:

— Я говорила не о физическом тепле, а о духовном. Как бы сказать… мне сразу стало легче на душе. Теперь я понимаю, почему Курасима в штыки воспринимает все мои попытки сблизиться с тобой…

Харуюки не очень хорошо понял, что именно она хотела сказать, и потому ответил несколько невнятно:

— Ну… Тию, тьфу, Курасима просто считает меня своим личным слугой…

— Хе-хе, ну ничего, когда-нибудь мы узнаем, так ли это, — насмешливо отозвалась Черноснежка, после чего словно вспомнила о чём-то и выставила палец. — Кстати, а что ты там смотрел, пока ждал меня? Ты выглядел таким задумчивым.

— А… э-э, на меню Брейн Бёрста.

— О?.. А, поняла. Так мучиться можно, глядя лишь на один экран. Бонусы за уровень?

Она догадалась так быстро, что Харуюки невольно изумился:

— В-впечатляет. Как ты догадалась?

— Ещё бы я не догадалась. Я в своё время и сама над ними думала… да что там, через это проходят все бёрст линкеры, — с улыбкой ответила Черноснежка, но затем с подозрительным видом спросила, — Но… если я правильно помню, ты получил второй уровень ещё несколько дней назад, так? Ты всё это время сражаешься, не выбирая бонусы?

— Э, э-э, ну-у… выходит, что так… — Харуюки кивнул, ковыряя пальцем ладошку.

Выражение лица Черноснежки стало ошарашенно-сокрушённым.

— Даже не знаю, как назвать это — осторожностью или терпеливостью… ладно, я занята бесконечными процедурами и не могу помочь тебе, но ты ведь мог в любой момент спросить совета, скажем, у Такуму…

— А, понимаешь… когда я упомянул при нём бонусы за повышение уровня, он с печальным видом ответил «я упрямо набирал как можно больше спецприёмов, так что не думаю, что тебе стоит брать с меня пример»…

— Я-ясно. Прости, — Черноснежка с неловким видом извинилась перед Такуму, которого здесь не было.

Затем она закинула правую ногу на лёгкий, но твёрдый гипс левой ноги и затихла, глядя в постепенно окрашивающееся фиолетовым цветом закатное небо. Наконец, Харуюки тихо обратился к ней:

— Семпай, мне кажется… я никогда не смогу решиться, если буду думать самостоятельно. Может, ты выберешь нужный бонус за меня?..