Рафаэль Лафферти: Лучшее [Сборник фантастических рассказов]

Он разрушил дотла несколько возникших за последние два часа промышленных империй и неплохо погрел руки над их дымящимися руинами. Вот уже несколько минут как он стал богатейшим человеком на свете. Он был битком набит деньгами и уже не мог маневрировать с прежней ловкостью, как какой-нибудь час назад. Он зажирел, и стая матерых волков кружилась рядом, выжидая момент, чтобы схватить его за горло.

Вскоре ему предстояло потерять первое из состояний этой ночи. Бэзил отличался широтой: после того, как он готов был лопнуть от денег, Бэзил умел получать удовольствие, лихо спуская заработанное.

…Один глубокомысленный человек по имени Максуэлл Маузер создал труд по актинической философии. На это ему потребовалось семь минут. Для того, чтобы написать труд по философии, нужно использовать гибкие наброски и указатели идей.

Затем следует запустить все полученные формулировки в активатор. Глубокий знаток вводит туда еще материал по парадоксам и подключает смеситель поразительных аналогий, а также калибратор специфической точки зрения и характерного авторского почерка. Это, конечно, должна была быть высококлассная работа, ведь выдающееся мастерство стало уже автоматическим минимумом для произведений такого рода.

— Для остроты нужно добавить немножко пикантностей, — решил Максуэлл и нажал соответствующую кнопку Просыпалась пригоршня оборотных словечек: «хтониче-ский», «эвристический», «прозимеиды», — и теперь уже никто не мог усомниться в том, что держит в руках философский труд редкой глубины.

Максуэлл Маузер послал рукопись издателям, после чего она стала возвращаться обратно примерно через каждые три минуты. И всякий раз прилагался подробный анализ его труда с изложением причин, по которым рукопись не принята к печати, — главным образом потому, что такие работы уже выполнялись и на более высоком уровне. За тридцать минут Максуэлл получил десять отказов и впал в уныние.

И вдруг наступил перелом.

В следующие десять минут огромным успехом стал пользоваться труд Ладиона, и одновременно было признано, что монография Маузера может служить как ответом на ряд поставленных в труде вопросов, так и своеобразным дополнением к нему. Не прошло и минуты, как произведение Маузера было принято и опубликовано. В первые пять минут рецензии еще носили осторожный характер, а потом вспыхнул подлинный энтузиазм. Несомненно, это был воистину один из крупнейших философских трудов, увидевших свет в начале и середине ночи. Некоторые даже утверждали, что создано произведение, которое переживет часы и, может быть, даже на следующее утро найдет путь к сознанию рассветников.

Само собой, Максуэлл стал очень богат, и само собой, примерно в полночь Ильдефонса заглянула к нему. Он был революционно мыслящий философ, презирающий условности в любви, но Ильдефонса настояла на браке. Так что Максуэлл развелся с Джуди Маузер в Суде по малых искам и отправился вместе с Ильдефонсой в свадебное путешествие.

Эта Джуди, хотя и была не так красива, как Ильдефонса, но обладала феноменальной интуицией и постоянно опережала соперницу. Таким образом, Ильдефонса считала, что уводит мужчин у Джуди, а Джуди убеждала всех, что это она оставляет сопернице объедки.

— Но первая, кого он выбрал, — была я! — издевательски бросила она Ильде, пробираясь сквозь толпу в Суде по малым искам.

— Это невыносимо! — стонала Ильдефонса. — Скоро она начнет носить мою прическу раньше меня.

Максуэлл Маузер и Ильдефонса Импала отправились проводить медовый месяц на курорт Мюзикбокс-Маунтин. Это было чудесное место. Горные пики были отделаны зеленым снегом по мотивам Данвара и Фиттла. (А тем временем на Денежном рынке Бэзил Бейгелбейкер сколотил уже третье — самое большое состояние этой ночи, которое превосходило по размеру даже его четвертое состояние минувшего четверга). Шале, где поселились Максуэлл с Ильде-фонсой, было пошвейцаристей самой Швейцарии, в каждой комнате жил настоящий горный козел. (А в это время стал возвышаться Стэнли Скулдуггер — создатель блестящих образов, ведущий артист середины прошлой ночи). Самым популярным напитком этого периода был глотценглуббер с рейнвейном, который полагалось охлаждать розовым льдом. (А между тем в городе видные никталопы собирались на полуночный перерыв в Клубе носителей цилинд-ров).

Конечно же, это было чудесно — как и каждый медовый месяц Импалы. Только вот она никогда не была сильна в философии, поэтому заказала специальный тридцатиминутный медовый месяц. Чтобы избавиться от сомнений, она сверилась с индикатором тенденций. Оказалось, ее супруг уже устарел, его опус стал предметом всеобщих насмешек, и называли его не иначе как «ржавый маузер». Она вернулась в город и развелась в Суде по малым искам.