Юрий Киселев - Бегство в Эдем

Договорившись, где мы встретимся после ужина, я быстро доел свою порцию и убежал собираться. В своё общежитие я влетел, как на крыльях — наши отношения с Линнеей явно перешли на другой, более высокий уровень. Я бы даже сказал — более близкий, что ли… Сначала она первой меня поцеловала, потом сама предложила погулять вместе — это ли не признак того, что я девушке нравлюсь? Никогда не имел опыта знакомства с девушками… И посоветоваться не с кем — здесь, в академии, я ни с кем из одногруппников так и не сошёлся до того уровня доверительных отношений, который можно было бы назвать дружбой, а у моих клановых знакомых опыта в отношениях с противоположным полом было ровно столько же, сколько и у меня, то есть никакого. Ничего, впрочем, удивительного в этом не было — зачем клановому юноше задумываться и о знакомстве с девушкой и о создании семьи, если за тебя этот вопрос всё равно решит матриарх? Вернее, матриарх лишь утвердит решение, а подходящую кандидатуру найдёт аналитический отдел, в котором существует специальное подразделение, занимающееся анализом генетических карт всех клановых и подбирающее идеальные с точки зрения будущего потомства пары. Или тройки — женщин в империи традиционно рождалось больше, чем мужчин.

Прогулка наша не сильно отличалась от предыдущих за исключением того, что в этот раз в основном говорил я. Линнея, крепко держа меня за руку, шла рядом, молчала и слушала. В этот раз я посвятил свой рассказ клану — как мы живём и чем мы занимаемся. Рассказал, что после окончания академии я, скорее всего, получу свой, отдельный дом и массу привилегий, которые недоступны рядовому клановому, а также зарплату, которой хватит на содержание не только меня, но и моей будущей жены и даже детей. С запасом хватит… Не знаю, о чём думала девушка, когда я рассказывал ей про свои планы на будущую семейную жизнь, но во время моего рассказа она продолжала молчать и лишь плотнее ко мне прижималась. Быть может, потому, что ночи в Окаане достаточно прохладные? Не заморожу ли я её? На мой вопрос девушка, немного подумав, ответила:

— Пожалуй, действительно становится прохладно. Мы можем вернуться домой и согреться чаем. Ты же пригласишь девушку к себе на чай?

Застыв на месте от неожиданно свалившегося на меня счастья, я, не веря, что всё это происходит со мной, дрожащим голосом ответил:

— Двери моего дома всегда открыты для тебя…

— Значит, чай будет! — уверенно подвела итог нашему разговору девушка и, развернув меня в обратную сторону, потащила в общежитие.

Быстро проскочив по пустынным ночным дорожкам академии, мы, ворвавшись в общежитие, поднялись в мою комнату. Линнея, в первый раз попавшая ко мне в гости, с интересом рассматривала аскетичную обстановку идеально прибранного помещения без малейшего следа обычных для жилища одинокого парня мусора и беспорядка, а я в который раз похвалил себя за то, что как раз сегодня после обеда догадался выгадать немного времени до тренировки и навёл в комнате идеальную чистоту и порядок. Переодевшись в домашнюю одежду, я нашёл для девушки лёгкие штаны и рубашку из своего запасного комплекта, чистые, но слегка мятые, и ушёл на кухню, которой называл крошечную комнатку с установленным в ней пищевым синтезатором, чтобы приготовить для нас двоих чай. Линнея попросилась в ванную — сказала, что хотела бы принять душ. Разумеется, разрешение ею было получено вместе с комплектом из большого полотенца и только что распечатанного комплекта для душа — шампуня, расчёски и ещё кучи разных мелочей, большинства из которых я никогда не использовал. Для меня ванна служила для того, чтобы помыться, в то время как для девушек, по рассказанным мне в разное время историям, процесс мытья являлся скорее ритуалом и был недоступен для понимания большинства мужского населения.

Вскипятив воду и заварив чай, для чего из глубины шкафчика был извлечён на свет большой пузатый заварочный чайник из тонкого фарфора, я приготовил к чаю несколько печений и кексов, которые умел неплохо готовить мой пищевой синтезатор, и, водрузив на поднос чайник с заваренным чаем, две чашки с блюдцами и две вазочки, в одну из которых я насыпал печенье, а в другую — кексы, я аккуратно потащил поднос в комнату, боясь расплескать содержимое чайника.

Водрузив поднос на стол, я сел на кровать и стал ждать Линнею — она ещё не вышла из ванной, из-за неплотно закрытой двери было слышно, как продолжала литься вода. Но вот плеск воды прекратился, и из ванной вышла Линнея, с распущенными, не до конца высохшими волосами, густой гривой окружившими её голову и достающими ей почти до плеч. Странно — мне казалось, что её волосы короче… Из одежды на девушке было лишь полотенце, которое она пропустила под мышками и просто укуталась в него, как в халат. Выданную мною одежду она одевать не стала, вероятно, потому, что та была ей велика, но так, завёрнутая в полотенце, девушка выглядела даже прекраснее, чем если бы нырнула в мои безразмерные брюки и рубашку. Полотенце плотно облегало высокую грудь девушки, практически не оставляя простора для фантазии, и выставляло на моё обозрение длинные, мускулистые, стройные ножки идеальной формы, заканчивающиеся небольшими аккуратными ступнями с короткими, ровно подстриженными и покрашенными красным лаком ноготками. Непроизвольно сглотнув тут же образовавшийся в моём горле ком, я сиплым от волнения голосом прохрипел: