Петр Ингвин - Вы не хотите летать [СИ]

Тук-тук, — раздалось в тишине. Сразу донесся голос Сабрины:

— Соня, ты спишь?

Соня села на постели, поправила пижаму и разрешила:

— Заходи.

Сабрина вошла. Она еще не переодевалась, поэтому разулась у входа и в изумлении замерла перед открывшимся за стенами ночным видом:

— Твой дом?

— Да. — Соня гордо огляделась. — Пока он один такой, но скоро все будут жить как мы. — Взор Сабрины потускнел, и Соня поняла, какой ляп допустила. — Прости, никак не привыкну, что мы из разных миров. Кстати, андрики сказали, что сегодня свободного времени не будет, как же ты вышла?

— Я спросила, можно ли ходить по территории после отбоя, и мне сказали, что это не запрещено. — Сабрина изумленно разглядывала живую мебель, присела на кровать и несколько раз подскочила на ней, чтобы ощутить обнимавшую мягкость. — Теперь я твоя соседка, моя комната слева. Следующим за мной поселился Ингвар, потом Савелий, а дальше по кругу — Матвей и Анисья. — Руки Сабрины периодически закидывали длинные пряди за ушки с пухлыми мочками, в глазах пылал огонь: ничего подобного ей видеть не приходилось. Восторг на лице вдруг сменился хмуростью. — Я пришла сказать, что из тебя вышел бы замечательный командир, но я и Савелий проголосуем за Ингвара. Нам придется. Я хочу, чтобы ты не обижалась.

— Разве вас кто-то неволит? — Соня не понимала. — Почему ты не можешь выбирать кого хочешь?

— Нам еще возвращаться.

— И что? И почему именно Ингвар? В чем он лучше Савелия?

Сабрина фыркнула, будто услышала глупость:

— Нашла, с кем сравнивать. Видела у Ингвара косичку? А его полнота тебе ни о чем не говорит?

Вот как. Оказывается, прическа и толщина — знак принадлежности к особому кругу. Как в древнем мире. В голодных странах избыточный вес считался эталоном красоты, а султаны Блистательной Порты для этого десятки халатов на себя надевали, иначе подданные не поверили бы в их богоизбранность.

В мире Сони тоже было разделение, и она уточнила

— Это внешние признаки, что он единица, а вы нули?

Сабрина улыбнулась:

— Можно сказать и так.

— А что означают синие белки и сиреневые волосы?

— Просто красиво. Это выделяет меня из толпы, делает не такой как все.

Соня не поверила:

— Ты серьезно думаешь, что глаза и волосы другого цвета делают тебя особенной?

Это как судить о конфете по фантику. Бывают настолько чудесные фантики, что слюной изойдешь, пока разворачиваешь, а укусишь — и выплюнуть хочется. И в очередной раз коришь себя: ведь знала же, что по-настоящему волшебный вкус в привлекательных фантиках не нуждается.

Сабрина глядела с таким же недоумением:

— Ты вроде бы умная, а такая глупая. Если у меня нет богатых родителей и шикарной одежды — чем же еще?

Людей делают особенными не внешние отличия, а внутренние качества, хотела сказать Соня, но не успела. Тон эмоциональной и до этой минуты порывистой Сабрины вдруг потерял краски и стал равнодушным: — У вас еще не придумали, как открыть к нам прямую дверь?

— А у вас? — спросила Соня в ответ.

Сабрина отвела взгляд и промолчала.

— Тебя просили выведать у светлых их возможности? Понятно. — Соня встала, подошла и обняла синеглазку за плечи. — Наши и ваши взрослые играют в одни и те же игры. Хорошо, что мы еще не полностью взрослые, у них до невозможности скучная и по пунктам расписанная жизнь. Хочу стать взрослой как можно позже.

Готовую едва ли не к драке, Сабрину сразило дружеское участие. Послышался тихий всхлип.

— Ну что ты? — Соня обняла ее и стала гладить по сиреневым волосам, почти черным в ночи. — Все хорошо. Пусть мы отличаемся, это не мешает нашей дружбе.

— Ты не представляешь, как приятно это слышать. — Сабрина снова всхлипнула, высвободилась и пробежала к обуви у входа. Уже в дверях она обернулась: — Скажу кое-что по секрету. К тебе меня послали не взрослые, это Ингвар. Только ему не говори, а то он меня убьет.

— Здесь тебя никто не тронет!

Сабрина кисло улыбнулась:

— Вот именно. Здесь. Да и здесь…

После ее ухода Соня опустилась на кровать и долго сидела, глядя в одну точку. Запутанная жизнь темных не отпускала. Как бы узнать больше?

Все просто. Если Сабрина гуляла после отбоя, что мешает Соне сделать то же самое?

За открытой дверью колыхалась блестящая рябь, остров тихо спал в свете звезд, и каменные тропки словно бы приглашали сходить к кому-нибудь в гости. Матвей с Анисьей — свои, от них ничего нового не услышишь. К Ингвару идти не хотелось. А к Савелию — хотелось. У Сони есть, о чем с ним поговорить. Жить так, как он, просто нельзя. Если у нее получится объяснить ему кое-что…