Владимир Контровский: Последний герой нашего времени (сборник)

– Это и есть естественный отбор по Рамбовски? - флотский офицер со второго яруса первым использовал предоставленную возможность.

– Да, - кивнул профессор. - Похоже, не правда ли? Пробиваются самые энергичные - кого винить, если ты сам не проявил достаточного упорства в достижении намеченной цели? Когда-то это называлось обществом равных возможностей.

Генерал произнёс эти слова ровным тоном, по которому невозможно было понять его собственное отношение к описанной социальной модели, - он информировал, предоставляя слушателям самим делать выводы.

– А почему модель называется "Объединённое Человечество"? - спросил сидевший на третьем ярусе капитан-танкист. - Открытое декларирование поставленной задачи?

– Да, - спокойно ответил генерал, - именно так. Процесс объединения всей планеты в единую структуру идёт полным ходом. Вопрос только в том, какая социальная система будет господствовать. По прогнозам аналитиков, наибольшие шансы у United Mankind.

– Значит, она совершенна? - не выдержал Шелихов.

– Хороший вопрос, ротмистр, - профессор внимательно посмотрел на Григория, - то есть, простите, есаул. Вы ведь из казаков?

– Так точно, господин генерал! - ответил Григорий, подумав про себя: "Ну и зрение у старика - разглядел мои знаки различия…". - Территориальные войска - южная мобильная группа.

По аудитории пронёсся сдержанный шум, и Шелихов ощутил уважительные взгляды. Здесь хорошо знали, что творится на южных границах России…

– Хороший вопрос… - медленно повторил генерал. - Отвечу вам так: совершенных систем не бывает - это противоречит вселенским законам. Что же касается United Mankind, то её недостатки следующие. Во-первых, отсутствие обратной связи между кастами и смены правящей элиты. Да, эта элита пополняется, но приток свежей крови недостаточен для её эффективного обновления. А старая элита костенеет и вырождается, превращаясь в некое подобие наследственной аристократии - каста хайлевелов куда более замкнута по сравнению с мидлами. Во-вторых, идёт сужение слоя хайлевелов - их становится всё меньше. В итоге власть над миром окажется в руках небольшой группы людей, а в предельном случае - одного человека, монарха или диктатора, терминология не имеет особого значения. И в-третьих - хотя это скорее во-первых - сам принцип "естественного отбора по Рамбовски". Я не уверен, что в результате этого отбора на вершине социальной пирамиды действительно окажутся лучшие из лучших - хотя бы потому, что для достижения успеха в обществе глобалистов совсем не нужны совесть, доброта и великодушие. Скорее наоборот… И я не хочу даже думать, во что может превратиться человечество, утратившее понятие "любовь"… И от вас, русские офицеры, - седой человек в генеральском мундире вскинул голову, - во многом зависит, станет наша страна частью United Mankind или нет.

"Кажется, - подумал Григорий, - наш ментор наконец-то скинул маску "человека вне политики и убеждений". Но я его понимаю - на его месте я поступил бы точно так же".

Шелихов смял пустую консервную упаковку-самогрейку и поискал глазами, куда бы её деть.

В командном бункере было тесновато - аппаратура, аппаратура и ещё раз аппаратура. Многоцелевой дисплей, панель управления, узел связи. Две раскладные койки, вместо кресел - старинная деревянная табуретка, оказавшаяся здесь неведомо как, и пара контейнеров из-под зарядов к ручным ракетомётам. Крохотный стол, впритык притиснутый к пульту. Мозг обороны - какие уж тут излишества.

И причудливо смотрелась в прошитой миганием индикаторов полутьме обнажённая казачья шашка, лежавшая на этом столе по соседству с компьютерными кристаллами.

Разные суеверия бывают у людей, постоянно идущих на войне вдоль зыбкой грани, отделяющей живых от мёртвых. Бойцы Григория носили под бронёй нательные кресты (а кое-кто - и языческие обереги), а сам он перед каждым боем обнажал и клал перед экраном на очередном командном пункте эту вот шашку, полученную им в далёкой юности.

…В станицах молодёжь обучали воинской премудрости - на том испокон веку стояло казачество, - но современной, для которой рубка лозы или умение разворачиваться лавой было уже чем-то вроде ролевой игры. И всё-таки на всю жизнь запомнил пацан Гришка Шелихов, как старый казак Демьян, вихрем пронёсшись на коне вдоль барьера с торчком стоящими на нём тонкими и гибкими ивовыми прутьями, трижды взмахнул шашкой - как бы играючи. И запомнилось Григорию изумление в глазах сверстников при виде наискось срезанных упругих прутов - верхние их половинки не упали, а воткнулись острыми концами в мягкую землю под бревенчатым барьером. И никому из мальчишек - он был в этом уверен - даже не пришла в голову мысль: "Подумаешь… Что эта железка против боевого лазера…".