Роберт Уилсон - Хронолиты

– Потрясная охрана, – сказал Хитч. – Я мог бы убить вас обоих.

– Ты нашел их?

– Да, и Кейтлин, и Адама. Не хотите накормить меня? Впереди еще много работы.

Мы медленно въехали в Портильо, фургон полз среди пешеходов по единственной полосе между припаркованными или брошенными машинами хаджистов. Утром главная дорога была людной, словно в разгар карнавала. Она и напоминала карнавал, хотя после бурной ночи толпа была вялой. Паломники потерянно и бесцельно слонялись или дрыхли в спальниках под рваными городскими навесами, что днем было делать куда безопаснее. Продавцы воды с пластиковыми бутылями на плечах продирались сквозь толпу. Флаги и символы куанистов свешивались из окон верхних этажей. Местные уборные переполнились, и жуткий запах выгребных ям просачивался повсюду.

– Большинство приехало в последние три дня, но уже есть случаи дизентерии, – сказал Хитч, показывая на палатки первой помощи.

Компания Адама расположилась к западу от главной улицы. Ночью Хитчу удалось переговорить с ним, и тот подтвердил, что Кейт тоже здесь, но повидать ее не удалось. Адам согласился поговорить с Эшли, но был категорически против, чтобы Кейт увиделась со мной. Он явно был за главного и отвечал от имени остальных. Услышав это, Эшли понурилась и что-то проворчала себе под нос.

Ошивались в городе, как минимум на окраинах, и журналисты, разъезжая на пуленепробиваемых грузовиках со звукоуловителями и поляризованными стеклами. Все это вызывало у меня смешанные чувства. Как объясняла Сью, говоря о Хронолитах и их метапричинности, пресса действовала как очень важный усилитель петли обратной связи. Именно ретранслируемый по всему миру образ этих объектов выжигал в коллективном воображении оттиск непобедимого Куана.

Но какая была альтернатива? Подавление, отрицание? В том и была гениальность монументов Куана: их гротескную очевидность невозможно игнорировать.

– Мы на месте, – произнес Хитч, – сначала я сам переговорю, а потом поглядим, что будет.

– Не ахти какой план.

– Какой уж есть.

Мы припарковались как можно ближе к группе палаток, где нашли пристанище Адам со своими друзьями и десятки других паломников. Цветастые палатки нелепо смотрелись на этой иссушенной земле, словно на забитой до отказа каменистой парковочной площадке вылезли красные, синие и желтые нейлоновые грибы. Эшли тревожно вытягивала шею, стараясь разглядеть Адама. О том, здесь ли Кейт, можно было только догадываться.

– Оставайтесь тут, – велел Хитч. – Я договорюсь, чтобы нас впустили.

– Договоришься? – с возмущением спросила Эшли.

Хитч остановил ее взглядом и закрыл за собой дверь.

Пройдя несколько шагов к восьмиугольному укрытию из светочувствительного серебристого майлара, он что-то неразборчиво выкрикнул. Через пару секунд полог открылся, и вышел Адам Миллс. Я понял, что это Адам, по тому, как Эшли затаила дыхание.

Хаки на нем загрубело от грязи, но выглядел он вполне здоровым. Очень худой, с черным рюкзаком за плечами, почти такой же высокий, как Хитч. Он даже не взглянул на фургон, просто ждал, что скажет Пэйли. С такого расстояния я плохо видел его лицо, но парень явно был совершенно спокоен и нисколько не напуган.

Эшли потянулась к двери, но я перехватил ее руку.

– Подожди минуту.

Хитч что-то сказал. Адам что-то ответил. Наконец Хитч вытащил из заднего кармана пачку денег и, отсчитывая купюры, стал класть их Адаму на ладонь.

– Это что, взятка? – пробормотала Эшли. – Он подкупил Адама?

Я подтвердил, что выглядит именно так.

– Для чего? Чтобы ты увиделся с Кейт? А я с ним ?

– Не знаю, Эш.

– Господи, это так… – у нее не было слов, чтобы выразить свое презрение.

– В странные времена, – сказал я, – происходят странные вещи.

Она откинулась на спинку сиденья и, совершенно униженная, не проронила ни слова, пока Хитч не поманил нас. Я активировал протоколы безопасности фургона, хотя едва ли они гарантировали хоть какую-то реальную защиту. Воздух снаружи дохнул сухостью и обдал невыносимым зловонием. В нескольких ярдах от нас молодой человек в когда-то белых брюках засыпал лопатой выгребную яму.

Эшли неуверенно подошла к Адаму. Точно не знаю, но подозреваю, что когда желанный момент, наконец, наступил, ей уже не хотелось встречаться с сыном… не хотелось столкнуться лицом к лицу с бесполезностью их встречи, с его сопротивлением. Она положила руку ему на плечо и посмотрела в глаза. Взгляд Адама не выражал ничего. Он был очень юн, но уже не ребенок. Он не собирался сдавать позиции, он просто ждал, пока Эшли наговорится, полагаю, именно за это ему и заплатили.