Антон Свиридов - Наперегонки с лавиной

Лирой подошел к доске и взял в руки. Очертания сноуборда завораживали плавными изгибами линий и казались совершенными.

Спасатель почувствовал, как воодушевление затопляет его теплой волной. Он поставил доску на снег, вдел ноги в ремешки, натянул защитные очки. Потом обернулся, взглянул на неотвратимо приближающуюся лавину, растянул губы в улыбке и бросил вызов:

— Попробуй достать меня, скотина!

И оттолкнулся.

Скорость возросла мгновенно.

Доска оказалась великолепной не только с виду: она была лучше всего, на чем Лирой катался прежде.

Кормиллу недосуг было наблюдать, как лавина расправляется с домиком. Он уже летел вниз по склону и полностью растворился в этом полете.

Впереди камень — чуть наклониться и обогнуть его!

Впереди бревно — присесть и перепрыгнуть его!

Препятствия возникали неожиданно, но Лирой успевал их преодолеть. Вот он понесся по гладкому участку. Сзади — шлейф снежной пыли, впереди — изгибы дороги; ветер бьет в лицо, скорость все нарастает.

Лавина наступала на пятки, но в душе у Кормилла гремел торжественный гимн, а в таком состоянии человек способен на чудо.

Дикая скорость, ненамного отличающаяся от скорости свободного падения. Она пьянит, как глоток вина, она кружит голову и обостряет чувства. Она подобна божественному нектару, который пьешь и не можешь остановиться.

Лирой делает пируэт, огибая валун, и из-под сноуборда взвивается фонтан снега. Куда там тренировкам не на горах — холмиках — по сравнению с этим!

Теперь он понял, почему его не взяли в команду. Обычные маршруты навевали скуку и подсознательно сковывали движения, не давали раскрыться до конца. Все-таки тренер был прав…

Но сейчас смертельная опасность разбудила скрытые резервы организма. Лирой проходил такой маршрут, на который и смотреть страшно! Более того, он обнаружил, что ему нравится, когда погибель дышит в затылок, когда опасность наполняет вены чистым адреналином, а сумасшедшая скорость будоражит, заставляя проявлять чудеса ловкости.

Он совершил крутой вираж и понесся к ущелью.

С быстротой, немыслимой даже в воображении, он подскочил на естественном трамплине и воспарил в небесах.

Время замедлилось, сгустилось подобно варенью. Кормилл ястребом завис в воздухе. Не в силах сдерживаться, он раскинул руки, как крылья, и издал яростно-восхищенный вопль.

Лирой приземлился на другой стороне ущелья и сразу же вновь набрал скорость. Не отставая, лавина мгновенно заполнила неглубокое ущелье и погналась следом за спасателем. Но куда там! Догнать Кормилла не смог бы никто — ни человек, ни стихия. Вихрем пронесся он по холмам, на каждом из них увеличивая скорость. Через миг они тонули в бездне гневного снега, но Лирой уже мчался дальше. Лавина страшно ярилась, что ей смеет противостоять жалкий человечишка и все пыталась настигнуть и смять его. Однако в таких случаях человек перестает быть человеком, он становится равным богу, и остановить его не в силах никто. И ничто.

Лирой вышел на финишную прямую: гладкий спуск, который придает огромное ускорение. Стремительнее пули он пронесся по нему… и внезапно увидел обрыв впереди.

Другой попытался бы затормозить, свернуть, и все равно свалился бы или угодил под лавину, и погиб — но погиб, осознавая свое поражение.

Кормилл же просто издал воинственный клич и помчался навстречу судьбе.

На свете существовали только он и лавина. Не было мыслей о смерти, и не было ее самой. Была только вечность впереди и упоительное, всепоглощающее чувство победы. Он одолел стихию! Она не смогла догнать и поглотить его, а их поединок станет одним из легендарных подвигов человечества.

Лирой оторвался от края и взлетел подобно птице. За его спиной, клокоча от ярости и ненависти, низвергалась в пропасть лавина, но он не оглянулся ни назад, ни вниз, где чернела бездна пролома. Он просто летел — не падал — и смотрел в ясное голубое небо, растворяясь в его теплой и уютной бесконечности.

Вдруг из-за утеса вынырнул вертолет. Из него свешивалась веревочная лестница, а в кабине виднелось лицо Эдвардса. На этом лице было такое выражение, будто он узрел явление бога, полет НЛО и рождение галактики одновременно.

Что ж, похоже, его путь еще не завершен. Кормилл чуть подправил свою траекторию и спустя секунду вцепился в предпоследнюю перекладину лестницы.