Лайон де Камп - Единорог Эвдорика [сборник litres]

Си хихикнул.

– Выходит, они здесь до сих пор неподкупны? И много ли вы получили от обещанной «более здоровой жизни»?

– Ну, – неуверенно произнес Доулинг, – кое-какие завалы они расчистили.

– Может, у вас теперь новый водопровод?

– Нет, но они говорили, что…

Бамм-м! Ночное небо где-то вдалеке разорвала желтая вспышка. Тут же раздалось еще несколько взрывов подряд. Зазвенело битое стекло. Си и Доулинг вцепились руками в стол.

– Идиоты! – процедил Доулинг.

– Что, революция? – осведомился Си.

– Это они так считают.

Стала слышна отдаленная перестрелка.

В дверях выросли двое в форме со свирепыми лицами.

– Ищейки, – процедил Доулинг.

Ему не нужно было описывать Си эти отряды специальной полиции, список достоинств которых ограничивался храбростью и лояльностью к своим хозяевам, воинственным пришельцам.

Оставалось только сидеть и слушать. Когда шум в ресторане затих, Доулинг подошел к одному из патрульных и негромко с ним заговорил.

– Я вас не сразу узнал, мистер Доулинг, – отозвался тот. – Думаю, вы уже можете идти домой вместе со своим другом.

Когда приятели покидали ресторан, Си ощутил на себе враждебные взгляды остальных. Очутившись на улице, Доулинг криво улыбнулся:

– Никто не любит особые привилегии, за исключением тех, кто ими обладает. Пошли пешком.

– Но у тебя же машина… – застонал Си, совершенно неспортивная личность.

– Оставлю ее здесь. Если мы попытаемся на ней поехать, то ищейки сначала будут стрелять, а уж потом задавать вопросы. Так что когда увидим кого-нибудь, то поднимем руки и медленно пойдем вперед.

Небо на северо-востоке стало красным. Окислительные лучи подожгли много домов в северных кварталах города.

Си и Доулинг провели весь следующий день в доме Доулинга. Эдна Доулинг попыталась расспросить Си о древнем китайском искусстве. Артур Си глупо улыбнулся и развел руками.

– Но, миссис Доулинг, я ничего не знаю об искусстве. Я бизнесмен!

На следующее утро вышла запоздалая газета. В ней сообщалось о восстаниях, и их подавлении, в Филадельфии, Нью-Йорке, Детройте, Сент-Луисе…

Болдуин Доулинг вошел в кабинет Джаггинса. Центаврианин почти не изменился за прошедшее время, только волосы тронула седина.

– Привет, Джаггинс, – сказал Доулинг.

Потом он принюхался. И еще раз принюхался. В кабинете ясно чувствовался запах табачного дыма.

Доулинг неодобрительно взглянул на Джаггинса. Тот ответил ему сначала спокойным, потом раздраженным взглядом.

– В чем дело? – рявкнул он.

Доулинг слегка улыбнулся.

– Не волнуйтесь, Джаггинс. Я не…

– Займитесь лучше тем, что вас касается!

– Что вы так разволновались? Я ничего особенного не сказал. К тому же я как раз намерен приступить к делу. Для этого я и пришел.

Он рассказал ему о сделке по обмену акциями, которую предложил Си, дав ей самую благоприятную интерпретацию. Однако Джаггинса оказалось трудно одурачить. Тот посидел, задумчиво разглядывая орнаментированную подставку для ручек, подчеркивающую спартанскую простоту его кабинета.

– Может быть, ваш план и хорош, – сказал он, – но если о нем узнает мое начальство, оно может посмотреть на него несколько… неодобрительно. – Молчание. – Я пытаюсь быть честным. Разве я не был всегда честным с филадельфийцами?

– Конечно, Джаггинс. И теперь настало время выразить вам нашу благодарность, как вы считаете?

– Нас, центавриан, не могут поколебать материальные соблазны.

– Конечно. Вы полностью неподкупны. Но я буду счастлив, если смогу выразить вам признательность. Знаете, ведь я не один из ваших самоотверженных суперменов.

– Что вы имеете в виду?

Доулинг сказал. Джаггинс глубоко вдохнул, сжал губы и угрюмо кивнул. Его взгляд не отрывался от подставки.

– Кстати, – сказал Доулинг, – теперь, когда это дело решено, вы можете оказать мне еще одну маленькую услугу. Я полагаю, что один из тех, кто был захвачен после недавнего восстания – мой однокурсник Фредерик Мерриан.

– Ну, и что?

– Что центавриане намерены сделать с бунтовщиками?

– Зачинщики будут расстреляны, остальные ослеплены. Не думаю, что ваш Мерриан был зачинщиком. Я вспомнил бы его имя, будь это так.

– Ради нашей старой дружбы, не могли бы вы что-нибудь сделать для Мерриана?

– Он что, ваш близкий друг?

Джаггинс резко взглянул на Доулинга.

– Нет. С тех пор, как мы кончили колледж, я лишь несколько раз его случайно встречал. Он неглупый парень, но склонен к глупым поступкам.