Захар Максимов - Остров «Его величества». И ведро обыкновенной воды... [Фантастический роман-памфлет и повесть]

Райхеру оставалось только скрипеть зубами. Каждый раз, когда Крафке так спокойно говорил о падении «третьего рейха» как о чем-то само собой разумеющемся, ему до боли хотелось всадить пулю в массивный лоб доктора. Райхер просто физически ненавидел всех этих интеллигентов и ученых. Для него они были такой же чуждой расой, как евреи. Но, как офицер СС, он обязан был подчиняться приказу, обеспечивать безопасность Крафке и выполнять, все его распоряжения. И приказ этот мучил штандартенфюрера Райхера пуще самой страшной пытки.

Все корабли, идущие к ним, были тайно от экипажей минированы, в трюмах устанавливались баки с горючей смесью. Достаточно было короткого радиосигнала с борта конвойной подводной лодки, и корабль немедленно превращался в яркий факел. Всех же, кому удалось бы спрыгнуть в случае гибели судна за борт, капитанам подводных лодок приказывалось добивать. Секретность есть секретность, и союзное командование ни в коем случае не должно было проникнуть в одну из последних тайн агонизирующей гитлеровской Германии.

Десятого января 1945 года в берлинском крематории была установлена в погребальную нишу урна с пеплом. Табличка у ниши гласила: «д-р Эрнст Крафке. 1901–1945». Траурная церемония затянулась не слишком долго. Берлин сильно бомбили, и людей больше интересовали свои жизни, чем память об известном ученом…

Но десятого января 1945 года «покойный» доктор Эрнст Крафке вместе с Райхером встречал на берегу южноамериканской реки караван судов, которые привезли последнюю партию оборудования для секретного «проекта 88». Три конвойные подводные лодки доставили груз золота, ящики с архивными документами и группу людей в штатском, числившихся в Берлине либо пропавшими без вести, либо погибшими в боях и бомбежках…

Отныне к доктору Крафке будут идти только подводные караваны.

— Господин Карпов! Скажите, а как вы оцениваете отказ Хауза сотрудничать с вашей страной в столь важном международном проекте, как освоение минеральных богатств Мирового океана?

Вопрос этот выпалила патлатая девица в сильно заношенных джинсах, больших роговых очках и мятой клетчатой мужской рубахе навыпуск.

«Небось учится на факультете искусств, — подумал Сергей, пытаясь представить занятия девицы, открывшей диспут, — и пока учится, считает своим непременным долгом эпатировать публику как может. Ходит замарашкой, курит в открытую марихуану, меняет парней куда чаще, чем блузу. Все наверняка изменится, как только она получит диплом. Сразу же вспомнит, что из „хорошей“ семьи с большим банковским счетом, остепенится, вместо марихуаны тайком начнет понюхивать кокаин, найдет себе либо пристойное денежное занятие, либо преуспевающего, денежного мужа. И в дискуссии раз и навсегда играть перестанет. Чего дискутировать-то зря, когда все давным-давно точно распределено: кому — ананас спелый, кому — гнилой.

А подтекст ее вопроса мне совершенно ясен. Задай его кто другой, скажем, вон тот, бородатый, серьезный, у него скорее всего подтекст был бы иной. А эта сейчас наверняка пустится во все тяжкие, в обычную левацкую пропаганду, которая за время работы здесь успела мне уже порядком надоесть. Ну, да посмотрим».

— Оцениваю как событие, достаточно интересное для освещения в печати, — постарался как можно нейтральнее ответить Карпов, решив дать девице свободу самой развернуть линию.

Прежде Сергей нередко горячился, и его не раз внезапно срезали вопросом с неожиданного угла. Теперь стал опытнее, во всяком случае, надеялся, что стал. Приглашали его на такие диспуты довольно часто. Может быть, потому, что сам он не очень далеко ушел от студенческого возраста и молодежь могла разговаривать с ним чуть ли не на равных, а может быть, просто кто-то рассчитывал, что по своей молодости и неопытности Карпов наделает немало ошибок.

Но ему не хотелось уклоняться от приглашений, несмотря на бытовавшее мнение, что на студенческих диспутах все — либо сплошной треп, либо заведомая и сознательная провокация против Советской страны. Вопросы, которые звучали из рядов аудиторий, заполненных неравнодушными молодыми людьми, помогали понять, что на самом деле американцы думают о своем будущем. По общей атмосфере встреч можно было судить об эмоциональном отклике, о том, насколько сократилась пропасть непонимания «русской души». Треп же, думал Сергей, умеючи всегда можно в интересное русло направить, а провокаций бояться — в лес не ходить. Пусть лезут, если уж им так хочется. Чем сильнее пытаются нас сбить, тем крепче держимся. А тем, кто этого до сих пор не понял, будем это объяснять сколько понадобится.