Дэн Абнетт - Магос - Архивы Грегора Эйзенхорна

Тень замерла.

Драшер дотащил измученного Вориета до конца лестницы, и они уселись на платформу перед выходом из башни. Стрельба прекратилась. Драшер задумался, кто из противников мог остаться в живых.

Вориет привалился спиной к дверце люка и закрыл глаза. От боли и усталости он едва дышал. Драшер медленно поднялся на ноги, стараясь двигаться бесшумно, и осмотрел платформу.

Верхние уровни башни затянул черный густой дым. Насекомые были повсюду, живым смерчем кружась в удушливом воздухе. Ткач рокотал, работая на полную мощность. Яркий свет исходил из железной клетки в центре платформы.

Внутри кто-то был.

Человек в наручниках, сгорбившись, стоял на коленях. Явно в агонии, он издавал жуткие звуки, кошмарные слова, которые не были словами. Драшеру становилось дурно, если он пытался в них вслушиваться.

– Эйзенхорн… – пробормотал магос.

Дознаватель не ответил.

– Вориет! – воскликнул Драшер, тормоша товарища. – Это Эйзенхорн!

– Что? – ошарашенно моргая, переспросил Вориет.

– Там Эйзенхорн. Внизу. В клетке.

– Не может быть…

– Говорю тебе, это он.

– Куда вы собрались? Магос?

– Я собираюсь вытащить его, – сказал Драшер и осторожно, стараясь не высовываться, отправился к короткой лестнице, ведущей на платформу. – Хочу ему помочь.

– Магос! – закричал Вориет. – Магос? Драшер… вернитесь!

Драшер прокрался на платформу. Свет, исходящий из клетки, ослеплял и обжигал кожу. Звуки голоса инквизитора испепеляли мысли.

На платформе больше никого не было и вроде не ожидалось. Магос подбежал к клетке. Он чувствовал идущий от нее жар.

Тело Эйзенхорна будто свело судорогой. Он стоял на коленях, а свет выходил через глаза и кожу. Каждая мышца тела словно обратилась в камень. Цепь наручников туго натянулась.

Двигался только рот инквизитора. He-слова текли из него, будто кровь из открытой раны.

– Эйзенхорн! – позвал Драшер и постучал по прутьям клетки. – Инквизитор! Вы меня слышите?

Магос подергал дверь клетки. Она была заперта. Ну конечно , заперта.

– Эйзенхорн! Ответьте! Как мне вас оттуда вытащить?

У Драшера появилось странное ощущение в голове, словно там что-то булькало.

Оставь. Меня.

– Эйзенхорн?

Оставь меня тут.

Рот Эйзенхорна продолжал выплескивать не-слова бесконечным потоком, но разум инквизитора, как оказалось, мог поддерживать разговор.

– Я вас не брошу, – ответил Драшер. Он замолчал на миг и выплюнул залетевшего в рот кузнечика. – Я же обещал, значит, не брошу. Как вас отсюда вытащить?

Никак.

Он сидел в клетке. Клетку заперли не-словом, так же, как и те, из которых магос вытащил Макс и Вориета. Он бы разобрался, как ее открыть, если бы только у него была пуля…

– Вы можете ее открыть? Эйзенхорн? Эйзенхорн! Послушайте, вы можете открыть клетку? Используйте одно из этих ваших слов и отоприте ее.

Не могу.

– Почему?

Занят.

– Не несите чушь! Чем вы там заняты?

Я тку. Коплю силы. Чтобы затушить огонь.

– Огонь? – переспросил Драшер, стряхивая насекомых, усевшихся к нему на лицо.

Гоблека велел потушить огонь. Спасти Ткача.

– Чего? С каких это пор вы его слушаете? Эйзенхорн!

Почти готово.

– Но зачем? Зачем тратить на это время? Пусть эта штука сгорит. Это же еретическая машина, верно? Верно ведь? Эйзенхорн?

Еретическая машина.

– Тогда почему вы хотите ее спасти? Прекратите. Откройте клетку!

– Что происходит?

Драшер поднял взгляд. Рядом с ним, пошатываясь и с трудом удерживая равновесие, стоял Вориет.

– Он не хочет выходить, – объяснил магос. – Он… пытается погасить пожар и спасти Ткача.

– Что? – Вориет не поверил своим ушам. Он опустился на колени перед клеткой. – Сударь! Инквизитор! Это Дарра Вориет. Что вы делаете?

Спасаю Ткач.

– Зачем? – спросил дознаватель.

Потому что… Я овладел им. Когнитэ… показали мне как. Они показали мне… все. Дарра, я могу его использовать.

– Использовать его? Сударь, о чем вы?

Я должен спасти Ткача.

– Он не в себе, – сказал Драшер.

Должен спасти Ткача. Могу управлять. Могу использовать его и уничтожить Архиврага. Раз и навсегда.

Вориет посмотрел на магоса и покачал головой:

– Он не не в себе . Это слишком мягко сказано. Он полностью обезумел.