Герберт Франке - В конце времен

Однако здесь, в самом сердце мертвой пустыни, призраки древних богов уже не казались такими бесплотными и бессильными. Когда люди смотрели на эти камни, они не думали о физических и химических процессах, о вихревых потоках и турбуленции, которые формировали этот странный ландшафт. Они просто смотрели на него, и в их душах пробуждались неведомые доселе чувства.

Но разве то, что привело их сюда не было сродни религиозному порыву древних? Они двинулись в путь, руководствуясь точным расчетом машины, но ее решение было для них так же непонятно и загадочно, как Божий Промысел для первобытных людей.

Меж тем на небе появлялись все новые звезды. Их свет – отблеск далеких и неведомых миров – летел к Земле миллионы лет. Специалисту он рассказал бы о многом: о целой цепи причин и следствий, о взаимодействии могучих сил, бесконечно чуждых человеку. Вселенная представлялась бесконечным океаном, а человеческий мир – лишь крошечным островом на ее окраине. Неужели все это нереально? Или существует мост, ведущий прочь из единого пространства и времени, существует путь спасения от единой для всех живых и неживых существ судьбы – смерти и разрушения? И возможно ли, что этот путь нашли машины?

– Звезды, планеты, атомы – говорил Осип. – Порядок и Хаос, действительность и видимость, настоящее и будущее – все это категории, которые создает человеческий разум. Но возможно, они устарели и пришла пора создать новые?

– Возможно, все, о чем мы думали и что делали до сих пор, было ошибкой, – отозвался Андрес. – Времена бурного технологического развития закончились страшными войнами и крушением всех надежд. Затем наступила эпоха мира и стабильности. Людям показалось, что человечество достигло высшей точки развития. Тысячелетиями мы жили в мире и не сомневались, что наше общество совершенно. Но теперь все так внезапно изменилось. Мы не знаем, чего нам ждать от будущего. И мы снова ставим вопросы, с которыми, вроде бы, покончили тысячи лет назад.

Они достигли высочайшей точки плато и присели на остывающие камни.

– Что такое «правильно» и «неправильно», – спросил Осип. – Все зависит от того, какие критерии ты выберешь. Чем дольше я об этом размышляю, тем более нереальной кажется мне реальность – время и пространство, законы относительности, гравитация и другие взаимодействия. Это не так-то просто осознать. Но дальше – еще сложнее. Мы считаем вечными законы добра, красоты, справедливости. Но что произойдет с ними, когда изменятся масштабы? Наши предки считали, что человек был создан по образу и подобию Бога. Мы говорим, что человеческая личность – это комбинация неконтролируемых наследственных факторов, случайных влияний извне, действия среды и прочее. И разве не абсурдно пытаться сохранить на веки вечные неизменного человека в неизменном мире?

Андрес кивнул, но едва ли Осип заметил это – темнота сгущалась, и оба они не отрывали глаз от зарева над горизонтом.

– Что значат семьдесят тысяч лет по сравнению с вечностью? – задумчиво произнес Андрес.

– Через пять миллионов лет Солнце превратится в красный карлик, и Земля сгорит в его пламени, – невпопад отозвался Осип.

– Мы прожили здесь уже год, – продолжал Андрес. – Мне он показался вечностью. Не то чтобы я извелся от нетерпения, и все же чем дольше я здесь живу, тем более странным мне кажется наше положение. Мы ждем, но кажется, сами не знаем чего. Я пытаюсь не думать об этом, пытаюсь принимать события такими, как они есть, и все же я не испытываю удовлетворения.

Прочертив яркую дугу по небу, сгорел очередной метеорит, и Андрес поймал себя на абсурдной мысли: «Надо было загадать желание!»

Он встал и начал прохаживаться по плато. Теперь, когда он наконец заговорил о своем беспокойстве, оно стало особенно острым. Как долго это еще протянется? Два года? Три года? Или три десятилетия? В конце концов он просто попусту растратит силы, смирится со своей судьбой и будет жить в пустыне до самой смерти.

В первые недели ему казалось, что разгадка близка, и он буквально сгорал от нетерпения. «Еще десять дней», – говорил он себе, и когда те проходили, а ничего не менялось, вновь принимался уговаривать себя подождать еще немного. Пять дней… еще пять дней… еще три дня… Но постепенно он впал в какое-то подобие летаргии и перестал вести счет дням.

Иногда он подумывал о том, чтобы уйти отсюда. Он мог бы попросить у Осипа вездеход, а то и люфтбот, а также запас продовольствия и воды для сколь угодно долгого путешествия. Однако Андрес ни разу не обратился к компаньону с подобной просьбой. Они жили вместе, соблюдая однако определенную дистанцию. Там, в подземных залах, было несложно вести отвлеченные разговоры о бесконечности и вечности, а потом расходиться, чтобы заняться своими делами, но здесь, в пустыне под звездами, Андресу захотелось большей открытости и доверия.