Герберт Франке - В конце времен

Голос звучал удивительно дружелюбно и тепло. Такими безупречно вежливыми и доброжелательными, разумеется, могли быть только автоматы.

– Куда мы едем? – спросил Андрес.

– Государственный секретарь Адонис ожидает вас в фойе на улице 5. Пожалуйста, держитесь за поручни.

Они неторопливо спустились с высоты пятисот метров, дрожки обогнули парковую зону и уверенно легли на курс. Их движение было очень плавным, почти незаметным. Андрес наслаждался поездкой и с любопытством разглядывал людей, которые прогуливались по аллеям парка. Вдруг один из них – худощавый мужчина с длинными белокурыми волосами – бросился наперерез дрожкам и, в одно мгновение ухватившись за поручень, вскочил в экипаж. Андрес ничего не успел сказать, а незнакомец уже перехватил микрофон управления дрожками и скомандовал:

– Вперед и налево! Повернуть за угол!

Дрожки не отреагировали, и мужчина повернулся к Андресу:

– Быстро, повторите приказ! – сказал он, задыхаясь. – Они настроены на ваш голос!

Андрес все еще не понимал, что происходит, но на всякий случай повторил слова незнакомца.

Тот наконец перевел дух, затем полез в карман своей куртки, достал пачку сигарет, закурил и торопливо заговорил:

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Мне нужно только пять минут. Я Клифф. Клифф Бернстайн. Понимаете, это мое увлечение. Я учусь дирижировать. Классические симфонии – это такая вещь, доложу вам!

– Чего вы хотите от меня? – спросил наконец Андрес.

– Ах да, простите. Я, кажется, отвлекся. Я прошу простить меня за вторжение. Но… Вы должны знать. Все это… – он сделал широкий жест рукой. – Все это многим не по нутру. Особенно последние десять лет. Многие полагают, что период мира и покоя должен закончиться. Нам нужны радикальные реформы. И, разумеется, консервативная группа, которая держится мертвой хваткой за свои привилегии… Но довольно! Вы и так все поняли. А мне нужно уходить. Сейчас я спрыгну. Я только хотел сказать… Волею судьбы вы оказались в самом центре интриг. Будьте внимательны и осторожны. А я скоро снова свяжусь с вами! – с этими словами он спрыгнул с дрожек и затерялся среди деревьев, оставив Андреса в полнейшем недоумении.

Бывший библиотекарь чувствовал некоторое беспокойство, но странным образом оно не уменьшало удовольствия от поездки. И снова он подумал о задаче, которую хочет поставить перед ним правительство. Может быть, этот таинственный Клифф Бернстайн как раз и намекал на его миссию? В последние годы Андрес немало времени посвятил приключенческим играм: ему нравилось брать на себя роль детектива, рейнджера, специального агента. Происшествие напомнило ему начало одной из таких игр: невнятные предостережения от загадочного человека, понять которые ему предстоит лишь на одном из последних уровней игры. Разумеется такое начало должно было заинтриговать игрока, вызвать выброс адреналина, оживить рефлексы и инстинкты. Что, если этот вызов – часть игры или испытание, которому правительство подвергает своих граждан? Ну что ж, будет интересно поиграть в реальности.

Дрожки остановились у Министерства внутренних дел, Андрес поднялся по лестнице и вошел в фойе, где его в самом деле ожидал государственный секретарь Стиг Адонис – мужчина с внешностью античного бога. Адонис пригласил Андреса в бар, где уже было полно мужчин в черных костюмах-тройках, и все они радостно приветствовали гостя. За разговором они выпили несколько коктейлей, и вскоре бывший библиотекарь уже ощущал легкое головокружение, которое усиливалось с каждой секундой. Его знакомили с другими государственными деятелями, но он тут же забывал и имена, и лица. Больше всего ему запомнилась молодая красивая женщина в платье в черно-белую клетку. Ее звали Кордула. Кажется, там был даже глава правительства Дольф Букминстер. Они трое: Андрес, Букминстер и Адонис —просидели около часа за маленьким столиком и беседовали о каких-то важных вещах. Позже к ним присоединилась Кордула. Но о чем же они говорили? О важнейших и первоочередных задачах, о том, как сделать их сотрудничество наиболее эффективным? О стратегических и тактических моделях? Или о последних театральных премьерах, о концертах и праздниках, о сравнительных достоинствах кухни различных ресторанов? Может, об этом, может, о том, а может, и об этом, и о том. Андрес помнил только потрясающий вкус и крепость коктейлей и потрясающее чувство причастности к государственным делам.