Герберт Франке - В конце времен

Затем…

Затем Осип нажимал одну единственную клавишу, и автоматы начинали свою титаническую работу, превращая голографическую картинку в реальность. После этого он убивал время за курением кальяна и пустой болтовней с Андресом. Но вот проходил час, и Осип, поднявшись с подушек, царственным жестом приглашал своего гостя следовать за ним.

Они шли через короткую анфиладу жилых комнат, созданных Осипом в те времена, когда он только поселился под землей, затем преодолевали несколько необжитых пещер. Временами это было нелегко, приходилось протискиваться через довольно узкие щели и тоннели. Но постепенно проход расширялся, пол пещеры становился удивительно ровным и удобным для ходьбы. Видимо, здесь уже поработали автоматы. Еще одна пещера, на этот раз погруженная в полную тьму, потом – слабый молочно-белый свет, внезапная ослепительная вспышка, и Андрес обнаружил, что стоит посреди зала невероятной красоты. Осип был мастером спецэффектов, и изумлению Андреса не было предела. Ему казалось, что он каким-то чудом очутился внутри драгоценной шкатулки. Камни сверкали белизной, стены и пол были покрыты причудливыми узорами, в которых однако не было ничего искусственного или нарочитого. Казалось, это вода миллионы лет капля за каплей точила камень, создавая прихотливые русла крошечных ручейков, которые то стремились друг к другу, то разбегались в разные стороны. Но самым красивым был потолок – на массивных изогнутых балках висели гроздья сверкающих кристаллов. От них во все стороны разбегались разноцветные блики. Под потолком зала гуляли потоки воздуха, и когда они покачивали кристаллы, зал буквально тонул в каскадах радуг.

– Как, по-твоему, что прекраснее – природа или искусство? – спросил Осип с лукавой улыбкой, и Андрес не знал, что ответить.

Они шли дальше. Дойдя до противоположной стены зала, Осип нажал на еле заметную клавишу, и в стене открылась небольшая дверца.

Войдя в нее, Андрес снова не поверил своим глазам. Он стоял в нефе огромного собора, своды которого тонули в темноте. Таким был, наверное, Собор Святого Петра в Риме. Стены были сложены из огромных светло-коричневых плит, пол и колонны – из красного мрамора. Ослепительно-яркие витражи – на окнах. На витражах были звезды – желтые, красные и зеленые звезды на темно-синем небе, и их разноцветные лучи тянулись сквозь полумрак, вниз, к людям.

Осип и Андрес миновали этот зал и еще множество других залов, целый лабиринт пещер, хранящих дух самых разных стран и эпох. Андрес с удовольствием останавливался бы в каждом на пару часов, рассматривая разноцветные спирали, обвивающие колонны, яркие мозаики и полустертые фрески в порталах, статуи святых в нишах, но Осип буквально тащил его вперед. И не удивительно – он впервые мог продемонстрировать свое искусство постороннему зрителю.

– По сути дела, это не так уж сложно, – объяснял он. – В дизайнерских программах содержится информация о исторических стилях. Все эти периоды хорошо документированы, и можно воссоздать произведения искусства, даже не имея специального образования. Современные машины сильны в анализе и синтезе, этого у них не отнимешь.

Андрес лишь рассеянно кивал; наслаждение, которое он получал, благодаря зрению, было настолько сильным, что он по сути дела ничего не слышал. Он только шел вперед, как завороженный, и чувствовал себя совершенно счастливым. Счастливым от того, что он дожил до этого момента, от того, что у него есть глаза, чтобы видеть красоту и разум, чтобы сознавать, что он видит. Спроси его сейчас Осип, в чем смысл его жизни или всего существования человечества, Андрес лишь рассмеялся бы в ответ.

Одной из самых известных достопримечательностей города были его старые кварталы. Здесь были тщательно воссозданы дух и буква позднего средневековья, когда город являлся столицей процветающего государства, главой могучего союза. Возможно, не все члены этого союза вступали туда по доброй воле и получали равные права в торговле, но, как всегда бывает, время стерло острые углы, примирило противоречия, а современные люди были склонны закрывать глаза на ужасы прошедших эпох и замечать только хорошее. Они старались не думать о чудовищном дефиците энергии, пищи и материалов, который сопровождал людей средневековья от колыбели до могилы. Хотя, строго говоря, они просто не могли себе представить, как можно существовать в подобных условиях, когда ради того, чтобы согреться, нужно собрать хворост и запастись дровами, а для того, чтобы насытиться, нужно отправиться на охоту в девственный лес или вспахать пашню. Нет, теперешние жители города предпочитали думать о том, что у их предков были в распоряжении свежий воздух и сколько угодно чистой воды. Возможно, познакомься средневековые горожане с жизнью своих потомков, они тоже не поверили бы, что можно жить, и жить счастливо, постоянно контролируя запасы воздуха и воды. Впрочем, эти причудливые противоречия занимали только историков, все прочие равно наслаждались и красотой старого города, и комфортом современной жизни.