Герберт Франке - В конце времен

– Я хозяин здесь? Да этой библиотеке семьдесят тысяч лет! В нее вложен труд миллионов людей. А что с ней стало сейчас? Я должен буду набрать новых сотрудников, но я понятия не имею, где их взять. Для начала действительно было бы неплохо познакомиться с методами работы Осипа. Неужели он справлялся с этим хозяйством? Мне кажется, это не в человеческих силах.

Кордула всплеснула руками:

– Ну, не стоит так волноваться. Конечно, хорошо, что ты так ответственно относишься к своей работе. Но от тебя не ждут какого-то титанического труда. Мне кажется, ты еще не освободился от некоторых иллюзий. Ты действительно думаешь, что утонешь в потоке новых данных, если не наймешь пару тысяч сотрудников? Милый мой, успокойся. Наука давно уже погрузилась в спячку, а люди искусства теперь сами занимаются копированием и распространением своих произведений. Что же касается хранения данный, то здесь все настолько автоматизировано, что тебе не придется об этом думать. Больше того, в эту библиотеку уже давным-давно не поступало ни одного запроса. Тебе нужно только взойти на трон и царствовать.

– Ах вот оно что? – протянул Андрес. – Выходит, Осипу такой образ жизни был по душе? Кажется, он уделял больше внимания своей любовнице, чем библиотеке? Значит, на самом деле я никому не нужен?

– Милый, но во всех прочих министерствах и ведомствах дела обстоят точно так же, – с улыбкой отозвалась Кордула.

Андреас внезапно вновь почувствовал слабость и рухнул в кресло.

– Наверное, с меня хватит на сегодня, – пробормотал он.

– Может быть, ты хочешь ознакомиться с работой аппаратуры? – спросила Кордула.

– Не думаю, что в этом есть хоть какая-то срочность, – отмахнулся Андрес.

– Ну хорошо, тогда пойдем, – и Кордула помогла ему подняться.

Они прошли сквозь парк, наслаждаясь вечерней свежестью, и Андрес почувствовал, как силы возвращаются к нему.

– У тебя есть какие-нибудь планы на вечер? – спросила Кордула.

Андрес покачал головой.

– Тогда может быть, займемся любовью? – непринужденно предложила женщина.

– Пожалуй, – согласился Андрес.

Он был немного удивлен, но удивлен приятно. Говоря по чести, он настроился на длительное ухаживание, с постепенным узнаванием будущего партнера, постепенным вхождением в резонанс. Но Кордула решила иначе, и он понял, что ничего не имеет против. Такое стремительное развитие отношений приятно щекотало нервы.

Кордула жила в том же доме, что и большинство членов правительства. Они поднялись на лифте на второй этаж, и Андрес хотел откланяться, но женщина схватила его за руку. «Не будь же ребенком! – воскликнула она. – Ты только взгляни на мою кровать, и ручаюсь, тебе не захочется уходить!»

Андрес смутился: в своей прежней затворнической жизни он обычно пользовался в таких ситуациях коммуникатором – каждый из партнеров оставался у себя дома. В привычной комфортной обстановке они получали удовлетворение, не нарушая личных границ. Но, как оказалось, Кордула желала настоящей физической близости. Это показалось Андресу немного рискованным – вдруг они разочаруются друг в друге, но отступать было поздно.

Квартира была оформлена в футуристическом стиле, стены затянуты серой тканью, пол покрыт фиолетовым ковром, и, что самое приятное, на всей обстановке лежала печать индивидуальности. Больше всего удивил Андреса коммуникатор – вернее, это была целая стена мониторов с огромным голографическим проектором и установкой объемного звучания.

Круглая кровать, на которую и в самом деле стоило взглянуть, стояла в алькове и была прикрыта золотистым пледом. Андрес прикинул, что она никак не меньше двух метров в диаметре.

Кордула щелкнула выключателем, свет немного померк, в комнате зазвучала приятная чарующая мелодия. В следующее мгновение женщина скинула одежду, и Андрес вдруг почувствовал, что краснеет. Все же он был несколько старомоден, и ему неприятно было чувствовать себя ведомым, избранным, послушным. Но и в этой ситуации была своя прелесть, и Андрес не мог не признать, что ощущает сильнейшее возбуждение. При этом музыка успокаивала, сообщала его чувствам гармонию и соразмерность, и он немного помедлил, любуясь телом своей партнерши.

– Ну, где же ты? – Кордула погрузила пальцы в курчавые черные волосы, покрывавшие ее лобок, и подмигнула Андресу.

Он лег рядом и начал ласкать ее, пьянея от прикосновений. Постепенно свет совсем померк, но мелодия осталась, тихая и властная, как биение крови, и Андрес чувствовал, что его тело становится легче пуха. Ему казалось, что он спит и в то же время бодрствует, и постепенно в сознании осталось лишь одно: ощущение восторга от полного слияния с другом человеком, настоящая эмоциональная буря, порожденная глубокой близостью, экстаз вспыхнувший, как искра, от прикосновения кожи к коже, и затем, когда все было закончено, – величайший покой, пустота, расслабленность, отрешенность от всего внешнего…