Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина [litres]

– Да. Это одно и то же. Я слышал, что на востоке их называют именно так. Ты знаешь, что у тебя странный акцент?

– Не страннее твоего, приятель.

Шанамир засмеялся.

– Мне твой акцент кажется странным, а у меня его вообще нет. Ты как-то чудно выговариваешь слова. «Мы называем их метаморфами», – передразнил он. – Вот как это у тебя звучит. Так говорят в Ни-мойе?

Валентин только пожал плечами.

– Я боюсь этих меняющих форму, – продолжал Шанамир, – метаморфов. Без них планета, наверное, была бы счастливее. Шныряют вокруг, имитируют других, творят зло. По мне, пусть лучше остаются на своей территории.

– В основном они так и поступают. Или я ошибаюсь?

– В основном. Но говорят, что хотя бы несколько их живут в каждом городе. Замышляют неведомо какие пакости для всех нас.

Шанамир наклонился к Валентину, схватил его за руку и серьезно посмотрел ему в лицо.

– Их можно встретить где угодно – скажем, глядящими на Пидруид с гребня горы в жаркий полдень.

– Значит, ты считаешь меня метаморфом в другом обличье?

Мальчик хихикнул:

– Докажи, что это не так!

Валентин прикинул, каким бы способом продемонстрировать свою подлинную сущность, ничего не придумал и скорчил страшную гримасу: растянул щеки, словно они были резиновыми, свернул рот в сторону и выкатил глаза.

– Вот мое настоящее лицо, – сказал он. – Ты разоблачил меня!

Оба засмеялись и через врата Фалкинкипа въехали в Пидруид.

В самом городе все казалось еще более древним. Дома были выстроены в любопытном стиле: стены изгибались наружу и выступали над крышами, крытыми растрескавшейся, местами расколотой черепицей, поросшей сеткой сочной низкой травы, густо пробивавшейся сквозь трещины.

Над городом висел тяжелый туман, было темно и холодно. Почти в каждом окне горел свет.

Главный тракт все сужался, пока наконец не превратился в очень узкую, но все еще идеально прямую улицу, по которой Шанамир повел своих животных. От нее во все стороны отходило множество других улиц, заполненных народом.

Всякая толпа была чем-то неприятна Валентину. Он не мог вспомнить, попадал ли он когда-нибудь в окружение такого множества людей. Они почти вплотную приближались к животному, толкались и пробивали себе дорогу локтями – толпа носильщиков, торговцев, моряков, мелких разносчиков, людей с холмов, которые, подобно Шанамиру, привезли на рынок животных или продукты, путешественников в нарядных плащах с яркими вышивками и вездесущих ребятишек под ногами. Фестиваль в Пидруиде!

С верхних этажей зданий через улицу были протянуты алые полотнища, украшенные изображением Горящей Звезды и ярко-зелеными приветственными надписями по случаю приезда лорда Валентина, короналя, в самую большую западную метрополию.

– Далеко еще до твоей гостиницы? – спросил Валентин.

– Осталось пройти всего полгорода. Ты проголодался?

– Немного. Может, даже больше, чем немного.

Шанамир подал знак своим животным, и они послушно отправились в тупичок между двумя аркадами, где Шанамир их и оставил. Затем он указал Валентину на крошечную грязную палатку на другой стороне улицы.

Над горящими углями висели нанизанные на вертел сосиски. Голова приземистого продавца-лиимена больше походила на молот, рябая кожа была черно-серого цвета, а его три глаза блестели как уголь. Мальчик жестами объяснил, что им надо, и лиимен подал два вертела с сосисками и налил светло-янтарного пива.

Валентин достал толстую, яркую, сверкающую монету с зазубренным краем и положил ее на стойку. Лиимен посмотрел на нее так, словно Валентин предложил ему скорпиона.

Шанамир поспешно схватил монету, вернул ее Валентину и положил на стойку свою квадратную, медную, с треугольной дыркой в середине, после чего они ушли со своим обедом в тупичок.

– Я сделал что-то не так? – спросил Валентин.

– За твою монету можно купить самого лиимена со всеми его сосисками и месячным запасом пива! Где ты ее взял?

– В своем кошельке.

– В нем есть еще такие?

– Наверное, – пожал плечами Валентин.

Он осмотрел монету. На одной ее стороне был изображен старик, худой и морщинистый, а на другой – лицо молодое и властное. Достоинство монеты составляло пятьдесят реалов.

– Значит, она слишком ценная, чтобы ею расплачиваться? – спросил он. – Что можно на нее купить?

– Пять моих животных, – сказал Шанамир. – Целый год жить по-царски, съездить в Алханроэль и обратно. Любое из этого, а может, и еще больше. Большинству таких, как я, пришлось бы работать за нее много месяцев. Ты совсем не представляешь ценности вещей?