Игорь Маранин - Странный сосед и письмо Леонардо [СИ]

— Пейзаж как пейзаж… горы какие-то, дорога. Странный пейзаж. Словно внеземной.

— Именно! Сказочный, лунный, инопланетный… Как только его не называли искусствоведы. Эта женщина вовсе не Мона Лиза дель Джокондо. Она из другого времени или, если угодно, мира! Леонардо написал картину за несколько лет до своей смерти, разуверившись, что когда-нибудь вернется домой, понимаешь? Ни одно письмо не дошло бы сквозь толщу веков. Дойти могла только гениальная картина, и художник нарисовал ее. Блестящий ход! Возможно, «письмо Леонардо» когда-нибудь и дойдет до адресата. Мы этого, к сожалению, не узнаем. Впрочем, шанс есть…

Вениамин внимательно посмотрел на меня и повторил вопрос, с которого начался наш разговор:

— Скажи мне, ты достаточно безумен, чтобы поверить в невозможное?

И, получив в ответ утвердительный кивок, продолжил:

— Я сказал, что машина не работает… Она действительно не работала до сегодняшнего дня. Все дело в ключах… Нет, вовсе не в тех, которыми я закрыл дверцы шкафа. Это особые ключи, я долго искал их, пока не наткнулся на «Предсказания». Все гениальное — просто. Леонардо создал тексты с тройным дном. Они и загадки, и предсказания, и ключи…

«Многие, слишком поспешно выпуская дыхание, потеряют зрение, а вскоре и все чувства»

Я невольно оглянулся на надпись, по-прежнему висевшую на стене.

— Это что… заклинания? — почти шепотом произнес я.

— Друг мой, — неожиданно хихикнул Вениамин. — Если команды, отдаваемые своему компьютеру, ты считаешь заклинаниями, пусть так. На самом деле это ключи доступа. Сегодня я открыл ими одну дверцу, и на несколько мгновений очутился в зале какого-то дворца. Не могу сказать, где это и когда, я не успел даже подойти к окнам. Знаю, знаю… Здесь прошла целая ночь. Мне кажется, ключи эти открывают разные времена… а может быть разные миры, но пока я в этом не уверен. Видимо, Леонардо подбирал их, словно отмычки к сложному замку. Интуитивно. И все время попадал не туда.

День пролетел незаметно. Вениамин учил меня правильно дышать. Оказалось, что без этой сложной науки произносить фразы бесполезно. Иногда у меня почти получалось. Но только почти…

— Послушай, — спросил я его. — Леонардо же говорил на итальянском! А у нас перевод. Нелогично получается.

— У Леонардо была другая машина, — ответил он. — Язык ведь поменять недолго.

И мы продолжили наши странные занятия. Но в конце концов усталость и бессонная ночь сделали свое дело. Меня неудержимо потянуло в сон. Проспал я почти до следующего утра. Солнце уже всходило, когда я открыл глаза, сладко потянулся и вспомнил вчерашний день. За стеной было тихо.

— Вениамин! — позвал я.

Затем вскочил с постели, наскоро натянул одежду и отправился к своему соседу. Комната его была пуста. Вчерашняя надпись отправилась в мусорную корзину, а на столике… лежала новая.

«Стремительно падет на землю тот, кто дарует нам пищу и свет»

С тех пор прошло уже полгода. Мой странный сосед так и не вернулся. Может быть, он ушел навсегда… А, может быть, вернется завтра из мира, где прошло всего пара часов. Шкаф по-прежнему стоит на своем месте. И кресло, и журнальный столик. Я плачу хозяину за две комнаты и жду возвращения человека в старомодной шляпе и массивных роговых очках. А еще каждый вечер пытаюсь правильно прочитать ключ, оставленный им на стопке альбомов с репродукциями. Пока неудачно…