Ксавье Мюллер - Эректус [litres]

– И ты мне его даришь?

Ее вопрос был самым обычным, а вот его ответ – вовсе нет:

– Анна, я дарю его тебе, потому что ты – уникальная. И потому что я думаю, что по уши в тебя влюбился…

С того вечера кольцо никогда не снималось с ее пальца, и их любовь символизировал метеорит. В октябре будет уже шесть лет. Невзирая на вспышки злости, ранящие их обоих, на недовольство Яна каждый раз, когда она уезжала, Анна не сомневалась в своих чувствах к нему. Но Ян? Сколько времени продержится он, прежде чем сорваться?

До Новой Гвинеи им удавалось держать равновесие, и время разлуки не превышало шести месяцев. В основном они пытались подгадать так, чтобы их отсутствие совпадало. А затем Анна предприняла кампанию, поставив превыше всего свою карьеру, и равновесие рухнуло, приведя к фиаско их последнее пребывание вместе: всю неделю отпуска они проорали друг на друга. Они едва общались последние три месяца, обмениваясь любезностями разве что ради приличия, что совсем не было на них похоже…

Безусловно, это была ее ошибка. Ее и этих стариков-палеонтологов, которые не восприняли теорию молодого специалиста и обвиняли ее в том, что она превратила науку в большой цирк для любителей острых ощущений. Если бы Баренски не отстранил ее, отодвинув на задний план, Анна, может быть, еще немного продержалась бы. При отсутствии дружеской поддержки она почувствовала себя ущемленной и словно приговоренной к отъезду. Анна ввязалась в эту авантюру, не слишком думая о своей второй половинке, потому что единственная вещь, в которую она всегда верила, – это была их любовь. В настоящее время девушка понимала, что ее мало заботили приступы хандры Яна и его желания… чего? Приземлиться? Прожить жизнь как все? Завести ребенка, или двух, или трех? Ватаги ребятишек, которые будут держать ее дома? Вот он никогда, никогда не задумывался о том, чтобы понять ее…

Именно по этим причинам Анна предпочитала его не тревожить. Из-за его недовольства и из-за ее боязни быть непонятой. И чтобы доказать ему, что в конечном итоге все их жертвы того стоили. Собственно, именно в этом и была истинная причина. Она хотела смотреть ему в глаза в тот самый момент, когда сообщит: «Видишь, я была права. Я не зря все это делала».

Было еще не слишком поздно, Анна была в этом уверена.

На следующий день исследователям удалось поработать всего каких-то три часа, и небо, долго угрожавшее дождем, разверзлось ливнем. К счастью, динозавр находился под защитой грота, и команда успела сделать достаточно, чтобы Анна позволила себе выделить время на завтрак.

Вместо того чтобы присоединиться к общему веселью в палатке-столовой, она, ссылаясь на срочный факс, решила уединиться в хижине, которая служила пунктом связи. Оттуда она наблюдала за скалой, где покоилась птица. Каким чудом это создание могло там жить десять миллионов лет назад? По мнению Анны, правдоподобной гипотезой могло быть то, что речь шла о некоем виде ископаемого, который слабо эволюционировал на протяжении десятков миллионов лет, как, например, целакант, мечехвост или скапаноринх (акула-домовой), прозванный «пришельцем из бездны», которого недавно нашли в открытом море возле Австралии. Ископаемое, которое очень походило на своего предка археоптерикса.

Однако Анна в это не верила.

«Нет, – повторяла она себе, – этот динозавр появился в результате обратного процесса эволюции. Его родители были обычными птицами с «современной» конституцией тела, без зубов и без когтей на крыльях». Анне нечем было подтвердить свою гипотезу, но она точно была в этом убеждена. Скелет принадлежал археоптериксу, был почти точной копией берлинского экземпляра, которого впервые нашли почти со всеми костями, и ему было десять миллионов лет.

Анна посмотрела на часы, показывавшие 9:30, значит, в Нью-Йорке сейчас 19:30. Женщина решила запустить первую бомбу. Она села перед компьютером и ввела имя корреспондента, чтобы соединиться с ним по каналу видеосвязи. Спутник тотчас же ретранслировал ее звонок в США. Ожидая соединения, Анна попыталась собрать в кучу свои воспоминания о главном редакторе журнала «Наука и природа». Они пересеклись несколько лет назад на одной международной конференции, и Кассар показался ей милым и достаточно сообразительным, чтобы положительно оценить феномен регрессии. Для его журнала это будет невероятная история, при условии, что редактора не придется переубеждать, что это не вульгарное мошенничество. Журналисты специализированных изданий еще помнили про надувательство с останками «пилтдаунского человека», найденными в начале двадцатого века: тогда так называемое ископаемое было определено как нечто промежуточное между человеком и обезьяной. Через какое-то время после этого открытия выяснилось, что к черепу современного человека была прилеплена челюсть орангутана.